Водоворот судьбы. Платон и Дарья

— Вот паразиты спокойно спать не дадут, — забормотали в углу.

— Платон, пойдем в другую комнату.

— Не ходите туда, — прошептал тихий женский голос. — Там больные тифом лежат.

Дарья пришла в ужас от известия, что здоровые и больные располагаются в одной избе. Так и заразиться можно.

— Да и здесь осторожней будьте, а то вшей подцепите. Больно уж они злобные да кусачие.

За окном забрезжил рассвет, зажглись лучины. Утром все поднялись пораньше, чтобы быстрее других выйти на тракт. Дарья вышла на кухню и поймала в настенном зеркале свое изображение. Она вначале изумилась, а потом беззвучно ахнула. На нее смотрело чужое лицо с безрадостными глазами. Ей даже не верилось, что она увидела в зеркале собственное отображение — девушка всегда была веселой говоруньей и песенницей.

Затопилась дымная печь. Бабы, стряпая, звонко перекликались. Мужчины чинили сани, беспокоились о лошадях. Дарья, разрумянившись, хлопотала у очага. Но она не суетилась как другие, однако и на месте не сидела.

Вдруг на дворе жалобно заржал ее конь.

“Бедный он, наверное, есть хочет”, — жалостливо подумала Дарья.

Девушка вынесла хлеб, вареный картофель и конь, оскалив зубы, схватил пищу из ее рук мягкими губами. Дарья выдернула из своих саней еще большой клок сена, подала коню, и тот радостно заржал.

После завтрака на улице суматошно закричали:

— Седлай!

— Понужай!

Перелыгины выскочили из избы. На улице висли крики военных, мужская ругань и женский плачь. Возле избы скучившись, стояли злые казаки. Обозы тронулись в путь.

Вскоре количество людей в обозах резко увеличилось, поэтому беженцам часто приходилось спать в открытом поле или на улице, что приводило к заболеваниям и даже к гибели.

Вид у солдат был как у людей, приговоренных к тяжелому каторжному труду. Им давным-давно все осточертело. Брань, гвалт и проклятия разносились по всей тайге. Не выспавшиеся люди и лошади засыпали на ходу и валились с ног.

Под утро обоз пришел в деревню, издали казавшуюся подожженной, из-за ярких костров на улице. Пришедший обоз запрудил улицы и переулки так, что лошадь некуда было поставить. Переночевав на улице, беглецы снова двинулись в безмолвную даль и вскоре пришли в Новониколаевск.

Но как только обоз втянулся в центр города, на железнодорожном вокзале прозвучал мощный взрыв, возникла стрельба. Опасаясь нападения, обозы вышли за город и двинулись на восток.

Над тайгой постоянно висли низкие свинцовые тучи. Снег сыпал не переставая. Ветреная и морозная погода ухудшила положение беглецов. Сибирь предстала перед ними дикой землей. Впереди измученных людей ожидали высокие горы, дремучие леса, скованные льдом могучие реки и суровые сибирские просторы. Но далеко не каждой человек сможет одолеть дикую природу.

Когда красные заняли город, то вдоль реки Каменки и в замерзших эшелонах набралось около сорока тысяч окоченевших трупов белых. Это повергло их в шок.

После Новониколаевска главнокомандующим Белой Армией стал генерал Каппель, сменив на этом посту генерала Сахарова. Войцеховский от предложенной должности отказался. Только непонятно почему, ведь задача стояла простая: отступить, сохранив людей, потому что ни на что другое Белая Армия была уже не способна.

От Новониколаевска путь был прям и тяжек.

***

1-я Сибирская армия, размешенная в городах Сибири, вместо того чтобы встать на пути Красной Армии, переходила на их сторону небольшими частями или даже целыми полками. Это нанесло тяжелейший удар по Белой Армии. Им едва хватало сил, чтобы отбивать атаки красных, энергично преследующих их. Арьергард белых постоянно перестреливался с авангардом красных.

Но как только красные открывали ответную стрельбу, то белые снимались с места и тут же пускались в путь. Впрочем, если белые открывали огонь, то и красные тоже отступали. Белая Армия была обречена, потому что она все время только отступала. Бои происходили только там, где на пути возникала Красная Армия. Две воли и две силы столкнулись в Сибири.

Потянулись дремучие леса и глухие овраги в глубоком снегу. Огромная лавина с храпом лошадей, с людским гамом вошла в могучую и необъятную Щегловскую тайгу, распростершуюся от горизонта до горизонта. По лесу постоянно разгуливал свирепый, северный ветер. Он играл в вершинах старых деревьев, зло рвал хвою и снег. Мохнатые верхушки скрыли все небо. С утра до вечера в лесу свет не рассеивался. Солнце, как будто никогда не поднималось над ним. В нем было вечно темно.

У беглецов захватило дух, сюда еще не добрались пила и топор. Такой пугающей красоты они никогда не видали. По обеим сторонам нескончаемой дороги стояли сучкастые сосны с раскидистыми ветвями и прямыми стволами. В непролазном и вековом лесу лежали огромные деревья, поваленные бурей. Их корни торчали во все стороны, как конечности неизвестного зверя.