Воды мира. Как были разгаданы тайны океанов, атмосферы, ледников и климата нашей планеты

Уокер так и не узнал, что вызывает муссоны. В 1941 г., спустя почти 20 лет после отъезда из Индии, он получил от директора метеорологических обсерваторий Чарльза Норманда письмо, в котором тот сообщал, что прогноз муссонов на текущий год, основанный на методике Уокера, был «немногим лучше или даже ничуть не лучше, чем прогноз, который мог бы сделать любой разумный человек, совершенно не знакомый с метеорологией, но представляющий кривую повторяемости муссонных дождей». Норманд не хотел выпускать официальные прогнозы такого качества. «Я бы предпочел вообще ничего не говорить, – продолжал он, – поскольку от прогнозов на основе корреляций не больше пользы, чем от предсказаний смышленого неспециалиста». Уокер мог только согласиться. Сам он никогда не воспринимал попытки прогнозировать муссоны всерьез. «Я полностью согласен с вашей политикой не создавать ажиотаж вокруг прогнозирования муссонов», – написал он в ответ[165]. Дело в том, что Южная осцилляция – и Уокер первым это признал – была, как охарактеризовал ее Норманд, «активным, а не пассивным свойством мировой погоды, более эффективным как прогнозирующее, а не прогнозируемое событие»[166]. К 1950 г. от мечты о прогнозировании муссонов если не отказались полностью, то отложили ее на неопределенный срок. Метеорологи понимали, что им требуется гораздо больше данных, и к тому же все чаще приходили к выводу, что одних только данных никогда не будет достаточно. С. К. Банерджи, первый индиец, возглавивший Индийский метеорологический департамент в 1945 г., ясно осознавал это, отмечая также, что сбор информации отнимал «неимоверно много сил». «Полученные результаты нельзя назвать удовлетворительными. Мы по-прежнему не знаем всех факторов, влияющих на осадки в Индии… Представляется маловероятным, что эта проблема может быть окончательно решена в ближайшем будущем. Возможно, этот вид сезонных осадков в принципе невозможно прогнозировать»[167].

Уокер никогда не был уверен в успехе своей работы. Тем не менее, прочитав эту историю, трудно не испытать укол разочарования. Человек, положивший конец поискам взаимосвязей между пятнами на Солнце и муссонами, не сумел отыскать собственный Святой Грааль – способ прогнозировать муссонные дожди. Но в процессе исследований он открыл нечто другое, не менее важное, а именно способ изучения взаимосвязей между отдаленными частями мировой атмосферы посредством оценки того, какие статистические связи с наибольшей вероятностью указывают на существование связей физических. Уокер так и не сумел установить природу этих связей, тем более что разработанные им методы не позволяли этого сделать. Только в 1969 г., через 10 лет после его смерти, тайна муссонов приоткрылась еще немного, когда скандинавский метеоролог Якоб Бьеркнес показал, чего именно не хватает в уокеровской концепции мировой погоды[168]. Огромным «слоном в комнате», которого не заметил Уокер, оказался океан. Это вторая важнейшая составляющая глобальной системы термической циркуляции, посредством которой температуры океана влияют на температуры воздушных масс над ним. Бьеркнес назвал этот круговорот тепла в восточном и западном направлении циркуляцией Уокера. Ее основной механизм заключался в следующем: холодная вода, поднимавшаяся из глубин в восточной части Тихого океана, охлаждала находящийся над ним воздух, тем самым не давая ему перемещаться вверх. Пассаты переносили этот холодный воздух на запад, где он в конце концов нагревался и поднимался над западной частью Тихого океана. Затем этот воздух возвращался на восток в верхних слоях атмосферы, где, замыкая круг, опускался над восточной частью Тихого океана. Колебания температуры холодной воды, поднимавшейся из глубин океана, не объясненные ни в 1969 г., ни по сей день, предположительно и были причиной того, что в течение нескольких лет эта циркуляция «не обеспечивала» Индию муссонными дождями.

Уокер и Бьеркнес проделали работу, которая, шаг за шагом, позволила хотя бы частично разрешить загадку муссонов. Но эта история важна еще и потому, что показывает, как менялось наше понимание Земли. Новые прорывы в нем достигались на стыке теории, практических наблюдений и математических расчетов. Нет никакого определенного порядка, в котором могут или должны задействоваться эти разные способы познания. Как нет и надежного способа предсказать, что позволит нам выйти на новый уровень этого понимания. Пусть слишком поздно для Уокера, но великая дуга исследования муссонов в конце концов замкнулась. Муссоны оказались частью глобальной системы термической циркуляции, внутри которой тепло, преодолевая огромные расстояния через океаны и атмосферу, описывает круг, словно бумеранг, запущенный Уокером и неизменно возвращающийся к нему.

Горячие башни