Воды текут, берега остаются

— Господин директор, во всем виноват Буян. Он мне под утро приснился. Будто стоит он у себя на конюшне, на лбу у него рога растут — длинные-длинные. Конь чует эти рога у себя на лбу и храпит от страха. Так мне его жалко сделалось, что я проснулся и побежал на конюшню посмотреть, все ли там в порядке.

— Перестань сказки рассказывать! — оборвал его директор.

Надзиратель, заметив на губах парня промелькнувшую улыбку, злорадно сказал:

— Глядите, Владимир Федорович, он еще и улыбается. Врет он все!

— Сам вижу, что врет, Потап Силыч, — отозвался Баудер и снова обратился к Мелентьеву: — Чему ты улыбаешься, хотел бы я знать?

— Сон свой вспоминаю. Надо же такому присниться! Так мне стало Буяна жалко, так жалко… Я и пошел его посмотреть.

— Ну, хватит! — снова перебил парня директор. — То, что ты заботишься о школьной лошади, похвально. Но пропускать под каким бы то ни было предлогом утреннюю молитву непозволительно. Чтобы больше этого не было!

Когда за директором и надзирателем закрылась классная дверь, все облегченно вздохнули, в том числе и учитель, Гавриил Васильевич Малыгин.

— Мне тоже один чудной сон вспомнился, — с улыбкой сказал учитель. — Мальчишкой я был, поехал с друзьями в ночное. Долго сидели у костра, потом прилегли с товарищем на травку и задремали. И вот приснилось мне, будто на нас напали волки. Я вскочил на коня, вцепился в уздечку, дергаю изо всех сил, а конь как завизжит! Я проснулся. Гляжу, в руках не уздечка, оказывается, я захватил волосы моего приятеля и дергаю.

Класс расхохотался.

— Ну, теперь начнем урок, — сказал Гавриил Васильевич. — О географии нашей Вятской губернии расскажет нам Гужавин.

Яша Гужавин вышел к доске.

На перемене Васли и Яша подошли к Ислентьеву.

— Ваня, ты правда ходил утром на конюшню? — спросил Яша.

— Ходил.

— Неужели поверил сну? — удивился Васли.

Ваня рассмеялся:

— И ты бы поверил, если бы заставили тебя петь молитвы каждое утро и каждый вечер! Что я им, соловей, что ли?

— Значит, выдумал про сон?

— Маленько приукрасил. Тебе хорошо, ты не живешь в общежитии. А у нас за каждым нашим шагом Потап Силыч следит. Недаром он раньше был урядником, у него все замашки полицейские. Он не только за учениками надзирает, он и за учителями шпионит. — Ислентьев помолчал и добавил: — Еще хочу тебя предупредить: опасайся Ивана Скворцова, он бегает к Потапу Силычу наушничать.

— Будем держаться друг друга, тогда нам никакой Скворцов не страшен, — сказал Яша.

Глава III МЕЛЬНИЦА

Едва закончатся уроки, Васли спешит на мельницу. Наскоро перекусив, идет в мельничный амбар узнать, не будет ли каких приказаний от мельника. Но мельник не неволит мальчишку работой. Васли по собственному почину берет метлу, метет верхний амбар, потом нижний, потом двор.

— Молодец, Василек! — хвалит его мельник.

Мельник Матвей — местный мариец, из Лопъяла. Когда-то окончил двухклассную школу, год проучился в Вятском реальном техническом училище, был исключен за «бунт», какое-то время работал механиком на винном заводе в Нартасе; когда тот закрыли, не захотел никуда уезжать, стал работать мельником, да так и работает уже больше десяти лет. Матвей — румяный, черноглазый, богатырского сложения мужчина лет тридцати с небольшим. Когда его спрашивают, почему он до сих пор не женат, он отвечает, сверкнув ослепительно белыми зубами:

— Моя суженая меня не минует.

С каждым днем Матвей все крепче привязывается к Васли. Ему нравится рассудительный разговор парнишки, его трудолюбие, он охотно открывает ему секреты мельничного мастерства, говоря при этом:

— Агрономом еще будешь, нет ли, а мельника я из тебя сделаю!

Васли вовсе не хочется быть мельником, его мечта стать агрономом, но он не перечит Матвею и свои обязанности помощника мельника выполняет старательно. Васли приходится вставать в пять часов, чтобы до уроков перемыть все полы. Отскоблит их дочиста, вымоет до блеска, вернется из школы — глядь, помольщики уже натаскали грязи на ногах. Бери косарь и начинай скоблить полы заново. И так каждый день.

В начале лета, едва поспели озимые хлеба, на мельнице полным-полно помольщиков. Крестьяне, пережившие полуголодную зиму и вовсе голодную весну, еще не закончив жатву, спешат намолоть хоть немного муки. Везут на мельницу кто пять-шесть мешков ржи, кто всего четыре или даже три. Терпеливо ждут своей очереди: одни сидят на берегу, другие крутятся в нижнем амбаре, большинство собирается в мельничном доме. А где народ, там нет конца всяким разговорам.

— Слышали, в прошлый четверг в Туреке двух олорских марийцев судили? — спрашивает смуглый низкорослый мужичок.

— За что?

— Из земского склада четыре мешка ржи украли.

— Так ведь там сторож!

Маленький мужичок обвел всех смеющимся взглядом:

— Сторож сторожит, это верно.

— Как же им удалось украсть?

— Было у них два помощника: смекалка да войлочная шляпа.

Слушатели недоуменно переглянулись. Рассказчик, очень довольный произведенным впечатлением, продолжал: