Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Дион утверждает, что Коммод незадолго до смерти недвусмысленно угрожал сенаторам казнью. Происходило это в Колизее во время многодневных игр, скорее всего, Плебейских игр в ноябре, в которых Коммод уже открыто и не стесняясь участвовал в качестве бойца гладиатора. Сенаторы и всадники были обязаны посещать эти игры, а вот народ ходил на них неохотно, поскольку прошёл слух, что Коммод собирается устроить бойню. Если верить Диону, получается, что несмотря на щедрые подачки Коммода народу, плебс тоже был разочарован в императоре, который вёл себя как совершенный безумец и абсолютно не занимался управлением государством. Видимо, это общее недовольство и подвигло, наконец, римскую верхушку к ликвидации императора психопата.

Из сенаторов на игры не ходил только старый Тиберий Клавдий Помпеян, но и он присылал своих сыновей.

Так вот, однажды, убив страуса и отрубив ему голову, Коммод подобрал её с арены, подошёл к трибунам сенаторов, поднял свой трофей, истекающий кровью, показал сенаторам, оскалился и сделал мечом жест, ясно говоривший, что подобная же участь ждёт и их.

Дион утверждает, что у сенаторов этот поступок вызвал приступ смеха, который они заглушили, жуя лавровые листики, выдернутые из венков, в которых они пришли в Колизей. Как-то это очень сомнительно. Коммод, к тому времени, уже казнил столько знати, что смеяться при такой очевидной угрозе мог только бесшабашный идиот, каковыми сенаторы, очевидно, не были.

Они тут же начали готовить заговор, который и увенчался успехом всего через полтора месяца.

Возглавили последний заговор против Коммода, как водится, его ближайшие друзья, префект претория Квинт Эмилий Лет (191–193 гг.) и спальник вольноотпущенник Эклект. Впрочем, Коммод и их собирался казнить, чем и объясняется их заговор.

Третьей фигурой заговора была бывшая любовница Коммода Марция. По мнению Моммзена, она, возможно, тождественна с Марцией Аврелией Цейонией Деметриадой, дочерью Марка Аврелия Сабиниана, императорского отпущенника [CIL X 5918 = ILS 406]. По другой версии, она была вольноотпущенницей евнуха Гиакинфа [Ипполит. Опровержение всех ересей. IX. 12. 12].

Сначала она была любовницей Квадрата, племянника Марка Аврелия. После провала первого заговора против Коммода и казни Квадрата в 182 году, Марция стала любовницей Коммода. Вместе с нею к Коммоду, как бы по наследству от Квадрата, перешёл и его спальник Эклект. Он был египтянин и раб [Геродиан. История императорской власти после Марка. I. 17. 6], стал отпущенником и слугой Луция Вера [Юлий Капитолин. Вер 9. 5–6], после смерти которого перешёл в кубикуларии Марка Уммидия Квадрата.

Когда Марция надоела Коммоду, она сохранила полное расположение императора, у которого осталась кем-то вроде ключницы. Дион называет её любовницей Эклекта, но Геродиан опровергает эту версию, а Ипполит называет её женой Эклекта. По-видимому, Марция была ревностной христианкой и много раз помогала своим собратьям, добиваясь от Коммода благорасположения для единоверцев. Это подтверждает её современник святой Ипполит Римский [IX. 12. 10–11]. В частности, в 190 году, по заданию римского епископа Виктора, Марция передала Коммоду список христиан, осужденных на работы на каменоломнях Сардинии, и он велел их освободить.

Четвёртым участником заговора стал атлет Нарцисс, которого Коммод использовал в качестве партнера во время занятий борьбой.

От непосредственных участников заговора нити тянулись к консулу и префекту Рима Публию Гельвию Пертинаксу, а от него, очевидно, к Сенату.

Пертинакс, хоть и стал в последнее время близок к Коммоду, прекрасно понимал, что его жизнь висит на волоске. Коммод последовательно устранял всех друзей отца и чем выше Пертинакс взлетел, тем скорее он мог ждать гибели.

Тем более, что Коммод уже планировал новую серию казней. По утверждению Диона Кассия, на 1 января 193 года он наметил казнь только что избранных консулов Гая Юлия Эруция Клара Вибиана и Квинта Помпея Сосия Фалькона [Дион Кассий. Римская история 73, 22].

Был ли у Коммода такой план, неизвестно, но это выдавалось сенатом за одну из главных причин убийства императора.

А вот что Коммод собирался учудить в самом деле, так это то, что в новогодний день, в праздник Кроний, он хотел «в звании консула и секутора» выйти из гладиаторской казармы и в гладиаторской форме. Марция, Лет и Эклект пытались отговорить Коммода не позорить императоркое достоинство, однако он разгневался и прогнал своих любимцев.