Военная история Римской империи от Марка Аврелия до Марка Макрина, 161–218 гг.

Префектом Города Пертинакс назначил Тита Флавия Сульпициана, своего тестя, вполне уважаемого человека. Провозгласить Августой свою жену и Цезарем своего сына он не хотел, хотя сенат уже проголосовали за это, и упорно отвергал оба эти предложения, либо потому, что его власть еще недостаточно укоренилась, либо потому, что не желал, чтобы его жена, отличавшаяся распутством, пятнала имя Августы, открыто сожительствуя с одним кифаристом, а сын, еще ребенок, был развращен величием и ожиданиями, связанными с именем Цезаря, еще не получив образования и воспитания. Относительно сына Пертинакс сказал кратко: «Когда заслужит». Он даже не поселил его во дворце, но в первый же день, отложив всё то, что принадлежало ему прежде, разделил это имущество между детьми (ведь у него была еще и дочь и приказал им жить у деда. Там он навестил их всего несколько раз как отец, а не как император. Однако позже сын Пертинакса всё же был удостоен имени Цезаря. [Дион Кассий. Римская история 74, 7; Иероним. Хроника 2209; Пасхальная хроника. 492; Юлий Капитолин. Гельвий Пертинакс VI, 9].

Публий Гельвий Пертинакс

Кстати, о супружеской неверности. Капитолин замечает, что и сам Пертинакс, как говорили, находился в позорнейшей связи с Корнифицией, дочерью Марка Аврелия.

И вот Пертинакс отправился в Палатинский дворец, который тогда стоял пустым — ведь Коммод был убит в Вектилианских палатах. Когда трибун преторианцев в первый день просил у него пароль, он дал такой: «Будем воинами»; этот пароль он давал и раньше, во всех тех случаях, когда командовал войсками.

В тот же день Пертинакс пригласил на обед должностных лиц и видных сенаторов (Коммод этого обычая не соблюдал). Новый император ясно показывал, что будет управлять в согласии с сенатом. Однако, реальную силу в Городе представляли преторианцы, которых нужно было как-то нейтрализовать. Пертинакс же медлил. Да и то сказать, прошёл всего один день с момента избрания его императором, вот Пертинакс и отложил проблему преторианцев «на потом». В этом была его страшная ошибка. Преторианцы за 12 лет власти Коммода развратились настолько, что были готовы немедленно уничтожить неугодного им правителя.

Когда на следующий день после календ народ стал низвергать статуи Ком-мода, преторианцы ворчали. Ненависть их к Пертинаксу быстро нарастала. Они боялись службы под его начальством.

И вот, уже 3 января, за два дня до нон, в самый день добрых пожеланий, преторианцы задумали привести в свой лагерь знатного сенатора, консула 185 года, Триария Матерна Ласцивия, чтобы объявить его императором. Три-арий неодетый убежал от непрошенных «благодетелей», явился к Пертинаксу в Палатинский дворец, рассказал ему о случившемся и затем, с разрешения Пертинакса, скрылся из Рима. Между прочим, Матерн был дядей консула Гая Юлия Эруция Клара, не явившегося на коронацию Пертинакса, но старшее поколение сенаторов лучше относилось к Пертинаксу, чем развращённая молодёжь.

Мы не знаем подробностей этого первого мятежа. Видимо, потеряв своего кандидата, преторианцы постепенно успокоились. В свою очередь, испугавшись, Пертинакс утвердил все те привилегии, что дал воинам и ветеранам Коммод. Видимо, за исключением некоторых. Например, он определённо отнял у легионов III Augusta, VIII Bis Augusta p. f. и XXII Primigenia p. f. почётные титулы Constans Commoda. Так же, когда-то были отняты почётные наименования у Домициановых легионов. Однако, титулы Pia Fidelis у легиона VIII Bis Augusta остались.

К моменту гибели Коммод имел настолько устрашающую репутацию, что услышавшие о его смерти начинали подозревать, не сам ли Коммод распустил эти слухи, чтобы испытать людей, и поэтому многие наместники провинций заключали в оковы вестников, прибывавших к ним с этим сообщением. Они не то что не хотели, чтобы это было правдой, но больше боялись казаться желавшими смерти Коммоду, чем не поддержавшими Пертинакса. Последнего не боялся даже никто из тех, которые совершили подобный промах, а страх перед Коммодом испытывали все, даже ни в чем не виновные [Дион Кассий. Римская история 74, 2 (5)].

Вот так Пертинакс пришел к власти. Он принял все подобающие титулы (Августа, Отца Отечества, народного трибуна, проконсула, Великого Понтифика) и сверх того еще один из желания быть демократичным — звание принцепса сената, которого он был удостоен по стародавнему обычаю. Немедленно же он привел в порядок всё то, что находилось в дурном и беспорядочном состоянии… Помимо всего прочего, что положено было делать хорошему императору, Пертинакс также отменил акты гражданского бесчестия в отношении тех, кто был беззаконно казнен, а вдобавок и поклялся, что никогда больше не допустит подобного наказания [Дион Кассий. Римская история 74, 5].