Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века

Кроме того, он неоднократно показывал свою активную жизненную позицию и патриотическое настроение. В журнале «Вестник военного духовенства» печатались патриотические стихи[418] и статьи о. Шавельского[419], а 3 августа 1904 г. он направил о. Голубеву ходатайство (№ 61) о собрании сведений относительно выдающихся подвигов отдельных лиц и воинских частей в Русско-японской войне[420]. Сведений было собрано очень немного, однако инициатива была проявлена.

За все время службы о. Шавельский лишь один раз – и то, как он утверждал, не по своей вине – попал в неприятное положение, заключив брак графа А. В. Стейбек-Фермора с вдовою лейтенанта флота О. П. Назиковой без надлежащих документов и разрешения. Это дело даже разбиралось на заседании духовного правления при протопресвитере (7/17 июля № 66), однако никаких последствий для о. Шавельского не имело.

Уходя на новую должность, о. Голубев часть штата забирает с собой. Священники Иосиф (Автухов), Никита (Алмазов), Михаил (Цветиков), Николай (Модин), Василий (Корнь) занимают фактически прежние должности, но уже при штабе.

В феврале 1905 г. на вновь учрежденные при управлении главного священника при главнокомандующем три временные должности священников для командировок назначены: священник ташкентского военного госпиталя Михаил (Омелюстый), 3-го запасного Кавалерийского полка Александр (Успенский) и 4-го лейб-драгунского Псковского полка Константин (Михайлов).

Правда, числиться при самом о. Голубеве будут только священник Иоанн (Голубев), секретарь о. Иосиф (Автухов), диакон Никита (Алмазов) и псаломщик о. Михаил (Цветиков)[421].

О. Георгий (Шавельский), в свою очередь, окружает себя «своими людьми»: с конца 1904 г. священником для командировок при нем становится временно исполнявший должность священника при церкви лейб-гвардии Гренадерского полка Алексий (Агарев), о. Корнилий (Журавский) отправляется к постоянному месту службы в лейб-гвардии Гренадерский полк, а на его место назначается бывший священник церкви при управлении 57 пехотной резервной бригады Василий (Борисоглебский). Секретарем о. Шавельского становится студент IV курса Санкт-Петербургской духовной академии Николай Надеждин, диаконом – диакон брест-литовского крепост, ного собора Михаил (Антоновский), псаломщиками – бывшие воспитанники Санкт-Петербургского Александровского духовного училища Сергий Городецкий и Николай Федоров (из прежнего штата остается только о. Петр (Тихомиров)).

В июне 1905 г. о. Алексей (Агарев) умер. На его место священником для командировок при управлении полевого главного священника Первой Маньчжурской армии 14 июня 1905 г. был назначен о. Дмитрий (Удимов).

Новые назначенцы значительно моложе – некоторым из них нет и тридцати. Опыта военных действий они не имели.

В источниках и в литературе существуют некоторые разночтения по вопросам о датах назначения и подчинения священников, входивших в штат главного священника при главнокомандующем и главного полевого священника Первой Маньчжурской армии.

В целом, как пишет В. М. Котков[422], штат управления главного священника при главнокомандующем состоял из трех священников для командировок, одного дьякона, одного секретаря и одного псаломщика. Штат управления главных полевых священников 1-й, 2-й, 3-й действующих Маньчжурских армий состоял из священника для командировок, дьякона, секретаря и трех псаломщиков.

Кадровые перестановки, связанные с уходом о. Голубева, сам Шавельский воспринимал очень серьезно.

По его мнению, «петербургское военно-духовное начальство, то есть престарелый протопресвитер и духовное правление при нем, решительно ни в чем не проявило интереса к работе духовенства, ни попытки помочь ему»[423]. «Еще меньше разбиралось в положении священника на войне духовное правление при протопресвитере (речь идет об о. С. Голубеве. – Л.Ж.), состоявшее из протоиереев, никогда не нюхавших пороха, нигде кроме Петербурга не служивших»[424].

В то же время, несмотря на эти резкие характеристики, о. Шавельский сохранил с о. Голубевым очень хорошие отношения и даже неоднократно выполнял поручения, связанные со служебными расследованиями.

Получив назначение на должность полевого главного священника Первой Маньчжурской армии, о. Шавельский полагал, что сможет лучше организовать работу, чем его «престарелый» (по словам самого о. Шавельского) предшественник и даже предпринял к этому некоторые шаги. Как отмечает О. А. Курбатов, «особенностью деятельности русского военного духовенства в конце данной кампании было то, что впервые на полях сражения, по инициативе полевого главного священника 1-ой Маньчжурской армии о. Г. Шавельского, во всех трех армиях, принимавших участие в Русско-японской войне, были проведены братские собрания духовных лиц»[425].

Помимо рапортов о них о. Георгия (Шавельского)[426], имеется рассказ об этих собраниях А. Богословского[427].

Главным полевым священником Второй Маньчжурской армии 13 (15) октября 1904 г. был назначен о. Александр (Журавский) (брат Корнилия (Журавского).