Военное духовенство в России в конце XIX – начале XX века

Действительно, 16 декабря 1904 г. священник 2-го Восточно-Сибирского стрелкового полка о. Всеволод (Иванов) был уволен в отставку (8 января он был прикомандирован для исполнения пастырских обязанностей к церкви Успенского военного кладбища)[437], а 27 декабря 1904 г. также в отставку был уволен священник 6-го Сибирского пехотного Енисейского полка Виктор (Иванов). Однако в обоих случаях имеются собственноручные прошения священников, и никаких жалоб на несправедливое увольнение от них не поступало. Священник Виктор (Иванов) с 25 августа 1904 г. находился на длительном излечении в 5-м харбинском госпитале с «воспалением зева и неврастенией»[438], поправлялся медленно, и в конечном итоге 1 декабря 1904 г. был эвакуирован с театра военных действий.

Гораздо большее внимание привлекли к себе другие обвинения – в том, что о. Каллистов отказывался вести приходно-расходные книги, задерживал жалованье своим сослуживцам и вообще заявлял, что «расходование каких бы то ни было сумм – его личное дело»[439].

На допросах выяснилось также, что «о. протоиерей часто высказывался, что в духовном правлении можно устраивать дела через подачу взяток чиновникам»[440].

На это обвинение о. Каллистов заявил, что речь шла не о взятках, «а просто, чтобы поддержать бедных чиновников правления, потому что у них ограниченное содержание, а между тем много трудятся каждый день, необходимо помогать им материально хотя раз в год, что я и другие делают с удовольствием, не считая это вспомоществование за взятку отнюдь»[441].

О. Желобовский потребовал «объяснения более удовлетворительного», но о. Каллистов уже предпринял целый ряд ответных шагов.

Во время первого дознания члены управления, очевидно, запуганные им, «давали показания неохотно, стараясь отделаться общими фразами и решительно отказываясь переходить к фактам <…> среди допроса диакон Стороженко разрыдался»[442].

Во время второго дознания (в июне) псаломщик Дмитрий Белосельский заявил, что «почитает о. протоиерея за отца родного», о. Косма (Дегтярев) уже был переведен в казначейство, о. Архип (Тышко) показал, что ко всем членам управления «о. протоиерей относился всегда сердечно и по-отечески, выказывая свою заботливость», а вернувшийся из госпиталя Никифоровский, который был не в курсе творящихся событий, по просьбе о. Голубева собственноручно написал о нем самый что ни на есть лестный отзыв. 11 июля 1905 г. командующий Третьей Маньчжурской армией М. И. Батьянов послал телеграмму из д. Людянуза (№ 478), в которой аттестовал о. Каллистова высочайшим образом: «…своими глубоко прочувствованными патриотическими речами (о. Каллистов. – Л.Ж.) воодушевляет и приподнимает дух воинов»[443].

Хотя духовное правление при протопресвитере военного и морского духовенства и получило к этому времени (20 июня 1905 г. протокол № 59/1905) справку о том, что до начала военных действий о. Николай (Каллистов) подвергался порицаниям в 1890 г. (дело № 131 по обвинению в незаконном соитии со вдовою врача Екатериною Лебедевой и солдатской дочерью Ниной Ефимовой), в 1900 г. (дело № 243 по жалобе нештатного диакона ковенского военно-крепостного собора Василия Турова за оскорбление чести), в 1901 г. (дело № 38 по обвинению вдовою старосты ковенского собора Елизаветою Плечко в небратских отношения к ее покойному мужу), в 1903 г. (дело № 230 по жалобе священника керченской крепостной церкви Федора (Волкова)), расследование фактически кончилось ничем. Получив очередное порицание, о. Каллистов оставался на прежнем месте до конца войны, а оставшимся при нем членам управления пришлось «переносить все его придирки, колкости, требования и т. п.»[444]

Таким образом, вопрос о назначении руководства военным духовенством на театре военных действий пришлось решать дважды – вначале был назначен только полевой главный священник действующей армии на Дальнем Востоке. Буквально через полгода потребовались еще священники для трех Маньчжурских армий. Между тем при довольно большом штате протопресвитер на самом деле не имел достаточно подходящих кандидатур.

Опыт участия в военных действиях был в основном у возрастных священников, не имеющих к тому же достаточного образования.

Самым молодым из назначенных фактически оказывается довольно амбициозный о. Георгий (Шавельский).

Отправляясь на Дальний Восток, полевые главные священники имели довольно смутное представление о том, что им потребуется в походе. Первая возникшая проблема – необходимость снабдить подведомых священников св. антиминсами. Решение ее уже вскрыло совершенно различное отношение главных священников к своим обязанностям.

Вообще война показала, что все представления об организации служения, имевшиеся у самих священников и отраженные в правовых документах, на войне абсолютно не годятся.