Читаем Военный дневник. Год второй полностью

Военный дневник. Год второй

— А скільки то днів?— До чорта і пів.— Чому тільки пів —ти сам захотівотак рахуватилише по пів дати,либонь, скупий дяк?– Інакше ніяк!Інакше, здається,тепер не вдаєтьсяпо датах лічити —мов воду місити.Покрова чи Спас —скалічений час:чи мить, чи хвилиначи ревна година —і ті про запас.Для кожного з наспів неба, пів долі,пів сонця, пів волі,пів вірша, пів слова,дорога христова —та й та тільки півдо наших хрестів.— А цілими датипочнеш рахуватита жити відколи?— Вже, мабуть, ніколи.

* * *

Новые книги Бушкова в библиотеку класть не стал, просмотрел и стер. Противно стало. Урод свинорылый.

* * *

Иногда хочется во всех трудностях и проблемах винить кого-то другого — или что-то другое. Самый легкий путь. Нет, не стоит.

* * *

Просматривал скачанное из эмигрантской библиотеки. Брошюра 1941 года, издана в Кракове. Тема — история прессы, но интересна не этим. Там трогательно оправдывается немецкая агрессия против скандинавских стран и Бельгии с Голландией. Оказывается, Германия взяла на себя вооруженную охрану этих стран против британских притязаний. Как знакомо!

* * *

Вроде как опять Время перевели? Зря шутят с Кроносом, ох, зря!

* * *

…Сломанные ветви на асфальте, яркое солнце, тупые морды собак, голодные коты. Утро…

Цыган, он же Черт.

* * *

К 1927 году Маяковского укатали крутые горки. Среди прочего, его начало всерьез волновать, понимают ли его стихи. Надо же! За десять лет до этого он в лицо оскорблял слушателей («заплывшие жиром!»), теперь же спрашивал Лавута после каждой встречи: «Понимают? Понимают?» Речь, между прочим, шла именно о поэме «Хорошо!».

Однажды Маяковский пояснил, мол, раньше он читал стихи буржуям, а теперь… А теперь — кому? Пролетариям? Если и да, то не слишком часто. В основном те же нэпманы-буржуи, интеллигенция, студенты. Понимают? Понимают?

А между тем, поэма «Хорошо!» никак не сложна, «Двенадцать» чуть ли не сложнее. Так что речь шла не о понимании, а о качестве поэмы. С качеством же было плохо. «Картонная поэма» (Юзовский). Чувствовалось, что выросла она из немудреных виршей для «датского» спектакля, и явно хорошие фрагменты (они там есть) просто тонули. А уж финал! Это откровенная чушь, которой возмущались даже те, кто Маяковского ценил. Что он мог ответить? То, что и сказал Юзовскому.

Но был еще один аспект. Маяковский очень боялся не угодить начальству. И… Не помянул никого из вождей, кроме уже покойного Ленина. Никого! Понятно, и Сталина тоже, до того боялся. Причем белых и прочих либералов — толпа, все по фамилиям, даже какая-то Кускова, уж точно не фигура первой величины. А большевиков и нет.

И кому из начальства такое понравится? Где мы, такие героические?

А Маяковский все спрашивал и спрашивал. Понимают? Понимают? Да все всё понимали! Картонная поэма. В лучшем случае — фанфара. Весьма сомнительная похвала. А ты не трусь! И не лебези.

* * *

Из-за перевода часов в 17.00 уже темно. Зато проспект ярко освещен (забыли о войне!). Час собачников, проспект переходил вместе с французским бульдожкой.

Кофе все равно выпил.

Во дворе уже совершеннейшая темнота. Иду, рядом скользят кошачьи тени.

* * *

АБС если не были, то выглядели излишне либеральными (особенно после 1968 года), Иван Ефремов был самым настоящим ортодоксом. Неприятности же от власти имели и те, и другие, причем Ефремов чуть ли не большие, чем Братья. О чем это говорит? О том, что поздний совок неизлечим, правили тупые идиоты, не ценившие своих немногих искренних сторонников. Ладно помянутые, но даже Казанцеву к юбилею не захотели давать орден. Подумаешь, какой-то фантаст! А ведь его читали миллионы.

И вновь вспоминается Юлиан Семенов. В беседе с Андроповым он услыхал такое: все проблемы решим, как только сможем увеличить производство колбасы. Не мяса, именно колбасы, той самой, которая из бумаги. За кого же эта сволочь держала людей!

А сейчас пенсионеры пишут книги о попаданцах, спасающих СССР. Один спасал тем, что таскал из нашего века радиодетали. Угу.

30 ОКТЯБРЯ (614 ДЕНЬ)

Ночью свинорылые били по Купянскому району, били по иным областям. Все продолжается. Наши в ответ вроде бы ударили по Крыму.

Журналисты между тем захлебываются слюной, смакуя события в Махачкале, где кто-то кого-то решил побить. Даже не интересовался подробностями. Почему? Не имеет значения. С первых же дней войны я мечтал о Втором фронте, хотя и понимал — едва ли. Так что какая разница?

За окном — солнце.