Военный врач. Хирургия на линии фронта

Несчастливый конец этого момента божьей благодати стал для меня олицетворением всей сирийской трагедии. Всего через несколько дней человек, великодушно согласившийся провести нас по Старому городу, был убит в результате авиаудара, а полгода спустя не стало и Михаэля – он стал жертвой очередной бочковой бомбы, пока закупал продукты для своей паствы. Одному Богу известно, что случилось с людьми, о которых он так заботился.

Во время короткой поездки в больницу М1 нас остановили у блокпоста вооруженные люди. Мы не были уверены, кто контролирует этот блокпост, и Абу Мухаммадейн довольно долго объяснял им, что мы врачи и просто едем из одной больницы в другую, это подтверждали надетые на нас хирургические халаты. Каждый знал Абу Мухаммадейна, и он знал каждого, и оттого, что они не признали его, мы ощутили неприятное напряжение. Его отвели в разбомбленное укрытие, чтобы подробнее расспросить, но нам разрешили продолжить путь. Поскольку до М1 было меньше мили, мы решили пойти пешком.

МЫ ШЛИ ПО БЕЗЛЮДНЫМ РАЗРУШЕННЫМ УЛИЦАМ ВОСТОЧНОГО АЛЕППО. БОЛЬШЕ ПО СОБСТВЕННОЙ ВОЛЕ ЗДЕСЬ НИКТО НЕ ХОДИЛ – ЭТО БЫЛО СЛИШКОМ ОПАСНО.

Мы миновали разбомбленную школу. Судя по всему, она была не меньше четырех-пяти этажей в высоту, но теперь здание сровняли с землей. На первом этаже среди обломков все еще можно было разглядеть парты и стулья. Запах смерти, казалось, стоял здесь сильнее, чем где бы то ни было, – должно быть, в момент падения бомбы в здании находились дети.

Мы ускорили шаг, торопясь вернуться домой, как вдруг непривычную тишину нарушил появившийся в небе сирийский истребитель. Мы стояли у всех на виду, и пилот нас явно заметил. Он сделал разворот и пошел на новый круг. Мы вчетвером замерли на месте. Аммар стал кричать, чтобы мы укрылись, но спрятаться было негде, кроме как за стеной, до которой еще нужно было добежать. Добравшись до нее, мы пригнулись, в то время как самолет сделал еще круг, выжидая момент для удара. Я стоял рядом с Аммаром и был уверен, что теперь мне точно конец. Я видел, как самолет летит прямо на нас. Рев двигателей был оглушительным, но даже его заглушил взрыв попавших в здание ракет.

Я ОЩУТИЛ УДАРНУЮ ВОЛНУ, УСЛЫШАЛ ПРОНЗИТЕЛЬНЫЙ СВИСТ, А ЗАТЕМ ВСЕ СТИХЛО. МЫ ЛЕЖАЛИ НА ЗЕМЛЕ, ПРИЖАВШИСЬ ДРУГ К ДРУГУ. ЭМОЦИИ БЫЛИ НАСТОЛЬКО БУРНЫМИ, ЧТО Я НЕ ПОНИМАЛ, ЖИВ Я ИЛИ МЕРТВ.

Самолет скрылся так же быстро, как появился. Мы были в сильном потрясении, но в остальном невредимы. Вернувшись в М1, мы рассказали о случившемся коллегам, на что те лишь пожали плечами – они сталкивались с таким каждый день. Тот самолет или другой из его эскадрильи продолжил свою смертоносную работу, и вскоре мы узнали, что в М10 привезли тяжелораненых. Абу Мухаммадейн вернулся к нам после непродолжительного задержания, и мы сели к нему в машину.

Когда мы приехали, снаружи больницы М1 стояло несколько машин скорой помощи. Внутри нас ждала удручающая картина. Около сорока людей получили ранения в результате взрыва ракет или бочковых бомб. Вдоль одной стены приемного покоя лежало человек пятнадцать, явно мертвых. Некоторые тела были в ужасном состоянии, с оторванными конечностями. Сортировкой остальных пациентов занимались молодые медсестры, в то время как родственники раненых ставили капельницы.

Хирурги уже начали оперировать, и мы с Аммаром пошли им помогать. У многих пациентов были открытые раны на месте оторванных конечностей, требовавшие срочной хирургической помощи, – нужно было остановить кровотечение и как можно быстрее отрезать больше поврежденной кожи и мышц, после чего обложить раны марлей. Другие пациенты с ранениями живота нуждались в базовом контроле повреждений – требовалось быстро перевязать кишечник, набить тампонами брюшную полость и зашить кожу.

Часа в три пополудни неподалеку раздался оглушительный взрыв. Двадцать минут спустя поступила новая партия раненых. Я решил снять происходящее на телефон и, включив камеру, встал у входа в приемный покой. Увиденное я не забуду до конца своих дней.

Поступила семья – мать с семью детьми. Мать умерла, ее перенесли к телам у стены. Первым ребенком была совсем маленькая девочка, потерявшая обе ноги. Ее брату на соседней каталке было лет семь – у него была обширная травма таза, а из большой дыры чуть выше тазовой кости выглядывал тонкий кишечник. У другого мальчика, примерно того же возраста, по голове и лицу струилась кровь, но он не был серьезно ранен, хоть и получил тяжелейшую психологическую травму – он не переставая кричал и плакал.