Военный врач. Хирургия на линии фронта

Чтобы стабилизировать человека с проникающим ранением артерии, которое привело к проведению непрямого массажа сердца, в среднем требуется около двадцати пяти единиц крови – причем нужной группы. У нас было всего десять единиц, не говоря уже о крови подходящей для этого пациента группы. Один из присутствующих, тот самый циничный сирийский хирург, ясно дал понять, что считает операцию бессмысленной и мы должны дать пациенту умереть. К этому времени мы уже вдоволь насмотрелись на человеческие страдания и смерти, и перед нами был пострадавший от взрыва бочковой бомбы, который мог выжить. Его жену с ребенком после бомбежки тоже доставили в больницу с незначительными травмами. Мы приняли решение отвезти его в операционную и сделать все возможное для его спасения.

Кого-то отправили по другим больницам попытаться раздобыть донорской крови, мы же закатили пациента в операционную и начали проводить торакотомию. Операция прошла успешно, и уже спустя полчаса его сердце ритмично билось, наблюдался отчетливый зрачковый рефлекс – это говорило о том, что мозг получает достаточно кислорода. Был шанс, что мы успели вовремя и нас в кои-то веки ждал успех. Мы переместили его в палату интенсивной терапии, но нас сразу же вызвали на помощь раненым в другую больницу.

Мы вернулись в М1 десять часов спустя. Теперь главное беспокойство вызвала нога нашего пациента: один из установленных шунтов явно закупорился, и уже несколько часов в ноге не было кровообращения. Неудивительно, что посреди всего этого хаоса медсестры ничего не заметили. Самым же паршивым было то, что в Алеппо больше не осталось донорской крови: к этому времени пациенту перелили почти сорок единиц. Он медленно умирал на наших глазах, и мы не могли ему помочь, прекрасно отдавая себе отчет, что в любой нормальной больнице он наверняка выжил бы. Правильно ли мы поступили, попытавшись его спасти, или же следовало дать ему умереть раньше? Мой циничный коллега посмотрел на меня взглядом, в котором так и читалось: «Я же говорил».

И без того тяжелая миссия стала еще более невыносимой, когда в конце сентября 2014 года американцы нанесли первый авиаудар по ИГИЛ[120] в Сирии. Поговаривали, что в этом приняли участие и другие страны коалиции, включая Великобританию. За завтраком в М1 один из хирургов сказал, что в результате ударов погибли не только боевики ИГИЛ[121], но и мирные жители Сирии. Он посмотрел на меня так, словно это была моя вина, и сказал: «Теперь нас убивает Запад».

От этого разговора мне стало очень не по себе, и я постарался как можно скорее уйти из столовой. Этот врач всегда был мне другом, мы бок о бок оперировали многих пациентов как в этом, так и в прошлом году. Теперь же, казалось, он смотрел на меня совершенно другими глазами: я был представителем «Запада».

Миссия в 2013 году была трудной, но все же успешной и плодотворной. В 2014-м все складывалось совершенно иначе. Опасность, давление, разочарование, отчаянное положение людей в Алеппо – одно накладывалось на другое. Мы шли по лезвию ножа. Все устали и были на взводе. Ссоры между близкими друзьями случались все чаще, и, хотя все мы старались не падать духом, каждый день приходилось очень нелегко.

Аммар сказал, что все, особенно Свободная сирийская армия, были все больше недовольны отсутствием поддержки со стороны Запада. Армия нуждалась в оружии, а народ – в деньгах и еде. Ни того, ни другого ждать не приходилось, однако ИГИЛ[122] и другие экстремистские группировки, якобы выступавшие против режима Асада, казалось, купались в деньгах. У людей появился соблазн вступить в их ряды, чтобы хоть как-то прокормить свои семьи, и численность ССА начала таять – бороться с режимом было попросту некому.

ЧТОБЫ НЕ СОЙТИ С УМА, Я ЦЕЛИКОМ ЗАНИМАЛ СЕБЯ ПАЦИЕНТАМИ, НО ОКОЛО ВОСЬМИДЕСЯТИ ПРОЦЕНТОВ ПОСТУПАВШИХ ПОСЛЕ СБРАСЫВАНИЯ БОЧКОВЫХ БОМБ УМИРАЛИ.

Из соображений безопасности я почти не общался с Элли, хоть и часто думал о ней. Что у нас с ней началось и к чему это могло привести? Было сложно строить какие-либо планы – настолько далекими теперь казались наши отношения. Постепенно я становился таким же несчастным и циничным, как тот хирург, которого встретил по приезде в Алеппо.

В каком-то смысле я был огражден как от внешнего мира, так и от происходящего вокруг меня в Сирии. Между тем мне хотелось разобраться в ситуации с авиаударами, и как-то рано утром, пока все еще спали, я стал читать сайт «Би-би-си Ньюс». Меня беспокоили не только авиаудары, но и тот факт, что неподалеку от места, где я находился, были похищены и обезглавлены уроженцы Запада.