Воин Доброй Удачи

Первые несколько ночей она лежала без сна, больше обдумывая возможности, чем действия. Все ее тело ныло от ощущений: твердая земля, колючая трава, щекотание блох, ползающих у нее по голове. Она видит Бельчонка, торчащего из нищенского узелка, который оказывается рюкзаком капитана. Она чувствует и свою, и капитанскую хоры под его туникой – темные маленькие близнецы, всасывающие в себя забвение. Она думает, что он спит, но это снова и снова приносит ей только разочарования. Косотер неизменно лежит на боку, положив голову на поднятую руку. Но как раз в тот момент, когда она думает, что он упал в объятия Оросис, он поднимает голову и долго лежит неподвижно, словно тщательно вслушиваясь в окружающую черноту. Стоит ей всего лишь начать ползти к нему, и ее мысли превращаются в безумный вихрь ужаса и хаоса. «Хватай свой меч! – кричат эти мысли сквозь сумятицу. – Хватай свой меч! Перережь ему глотку!» Но она мельком видит, как его рука скользит к поясу, и, продолжая по-кошачьи ползти к нему, видит, как его пальцы опускаются на почерневшую от копоти рукоять палаша.

После этого она решает, что он никогда не спит. По крайней мере, он спит не так, как обычные люди.

Они редко разговаривают друг с другом, Клирик и капитан. Они почти никогда не обращаются к ней. На протяжении всего их путешествия какая-то часть ее удивлялась их отношениям. Выгода капитана от них кажется достаточно очевидной: для скальпера убийство – это прибыль, а она едва ли может представить себе убийцу более грозного, чем Клирик. Но что могло заставить нелюдя, а тем более ишроя, подчиниться воле смертного – даже такой сверхъестественной, как воля лорда Косотера? Она зацикливается на этой тайне, ей страстно хочется разгадать ее, и она надеется, что, по крайней мере, на этот вопрос ей будет дан ответ. Но проходят дни, она продолжает незаметно наблюдать за ними, а их отношения становятся все более загадочными.

Через неделю после пленения волшебника Мимара просыпается от звука, который сначала кажется ей необъяснимым, пока, моргая, она не замечает Клирика, сидящего, скрестив ноги, за дремлющим капитаном. Он плачет. Она неподвижно лежит на твердой земле, чувствуя сквозь одеяло выпирающие из земли примятые сорняки. Она борется с внезапно охватившим ее страхом шумно вздохнуть. Клирик сидит, скрестив руки на коленях, его голова опущена так низко, что видны сухожилия, обвивающие его шею сзади, и выступающие из его спины позвонки. Его дыхание по-собачьи быстрое и по-лошадиному глубокое. Он стонет – и этот звук глубок, как Кил-Ауджас. Он что-то бормочет, шепчет – слова, которые она не может разобрать. Время от времени его пробивает дрожь: сначала дергается рука, потом плечо, как будто в нем бьется, пытаясь вырваться, призрак какой-то птицы. Кажется, что от него исходит чувство героической меланхолии, столь же тягостной и величественной, как и века, породившие ее…

Печаль, способная расколоть человеческую душу.

– Косотер… – хрипит он.

Это первый раз, когда она слышит, как Клирик обращается к капитану по имени. Это почему-то причиняет ей острую боль. Капитан приподнимается и садится напротив нелюдя. Она видит только спину мужчины, игру звездного света на потрепанных линиях его составной кольчуги. Спутанные в центре спины, его выбившиеся из похожей на веревку аристократической косы волосы в беспорядке свисают вокруг нее.

Она уже знает, что здравомыслие Клирика не является постоянной вещью, что оно приходит и уходит в соответствии со своим собственным беспорядочным ритмом. Но она только догадывалась о той роли, которую в этом играет капитан.

Дрожь пробегает по телу нелюдя.

– Я… Я борюсь.

– Хорошо. – В голосе капитана слышится нехарактерная для него мягкость, которая скорее свидетельствует о жажде сохранить тайну, чем о нежности.

– Кто… Кто эти люди?

– Твои дети.

– Что? Что это?

– Ты готовишься.

Нелюдь снова опускает свою лысую голову в тень.

– Готовлюсь? Что это за язык, на котором я говорю? Где я научился этому языку?

– Ты готовишься.

– Готовлюсь?

– Да. Вспомнить.

Клирик поднимает лицо к мрачной фигуре, сидящей перед ним. Затем, без всякого предупреждения, его черный взгляд устремляется выше, над плечом капитана, и останавливается на Мимаре, которая притворяется спящей.

– Да… – говорят белые губы, кажущиеся полными в игре черноты и звездного света. – Они напоминают мне…

Капитан поворачивается, чтобы проследить за его взглядом, и лишь на мгновение открывает свой дикий профиль, прежде чем отвернуться.

– Да… Они напоминают тебе о ком-то, кого ты когда-то любил.

Лорд Косотер встает, заслоняя плечом свет звезд, а затем увлекает Клирика в ветреную темноту.