Воин Доброй Удачи

– Что вы делаете? – кричит она. – Что это за безумие? – Ее голос срывается, и горло вспыхивает болью, так силен ее ужас. Вот как это происходит, понимает она. Бордель научил ее этому, но за все прошедшие годы она успела забыть. Твоя судьба всегда опережает тебя. Ты становишься самодовольным, толстеешь среди людей, а затем просыпаешься и обнаруживаешь, что вся безопасность, вся надежда разрушены.

Воздух вокруг безветренный и холодный. Лорд Косотер бросается на нее. Он рубит с такой яростью, что режет ее лезвие, выворачивая ей запястья. Она отступает. Она достаточно быстра и искусна, чтобы парировать его удары. Она хорошо обучена. Он взмахивает мечом и со звоном опускает его вниз. Его коса, заплетенная по традиции кастовой знати, раскачивается, как мокрая веревка.

С некоторым удивлением она понимает, что он не пытается убить ее… Будущее темнеет и взрывается криками перед ее мысленным взором. Образы мучений и насилия, зверств, которые могли совершить только скальперы.

Ее крики превращаются в пронзительный вопль. Она бросается на капитана, сражаясь так, как учили ее братья, ловко и легко, противопоставляя хорошую технику боя силе. Он удивленно хмыкает, парируя удары Бельчонка. Он отступает на один шаг, и седая тень падает ему на пятки.

Золото вспыхивает на горизонте. Он делает шаг в сторону, наклоняется, и его тень приближается к ней. Солнечный свет заставляет ее сощуриться. Она моргает и колеблется. Ее меч выворачивается из кончиков пальцев, которых она не чувствует. Каменный кулак швыряет ее на землю. Это случилось, думает она. После того, как она столько выстрадала, так много пережила, к ней приходит смерть.

– Акка… – ахает она, отползая назад. Солнечный свет заливает ее слезы. Горячая кровь струится по ее губам.

И ничего не происходит. Ничьи руки не зажимают ее горло. Ни один нож не срезает с нее лохмотья.

Повинуясь инстинкту, она падает неподвижно, задыхаясь.

Око Судии, которое так долго оставалось запечатанным, открывается.

И она видит, как они стоят неровной дугой, демоны на равнине. Их шкуры обуглились, шерстинки их немногочисленных искупительных деяний были единственным светом, пронизывающим их. И самый темный, самый страшный из них находится прямо перед ней… стоящий на коленях. Капитан.

– Принцесса Империи, – хрипит он, сверкая глазами из огненной смолы. – Спаси нас от проклятия.

* * *

– Я Анасуримбор Мимара! – кричит она. – Принцесса Империи, дочь святой императрицы, падчерица самого аспект-императора! Под страхом смерти и проклятия я приказываю вам освободить волшебника!

Они связали Акхеймиона, заткнули ему рот кляпом и обмотали веревками, как труп, который вот-вот поднимут на погребальный костер.

– Ты отступница, – говорит капитан. – Беглянка.

Ее меч у них – бедный Бельчонок.

– Нет! Нет! Я сейчас на… на…

Ее хора тоже у них… ее Слеза Господня.

– Глупая девчонка. Неужели ты думаешь, что твое исчезновение осталось незамеченным?

Она у них в руках.

– Ты полагаешь? Ты смеешь мне приказывать?

– Ты пленница. Поблагодари своих богов, что не хуже.

И она вспоминает то, что уже осознала, что он совершенно не похож на нее – что в душе и чувствах он так же чужд, как и нелюдь, если не больше. В нем есть целостность, своеобразие действия, взгляда и намерения. Она видит это в его глазах, в его лице: полное отсутствие противоречащих друг другу черт.

Почему-то это ее успокаивает. В тщете можно найти облегчение. Когда-то она это знала.

– Ну и что? Значит, ты собираешься вернуть меня матери?

Его взгляд блуждает от нее к полоске рассвета на горизонте. Багровый свет освещает его лицо, окрашивает дикие пряди бороды в кровавые тона.

– Мы идем к сокровищнице… так же, как и раньше.

– Почему? Что приказал мой отец?

Косотер достает нож и начинает срезать мозоли возле ногтей.

– Почему? Я требую, чтобы ты объяснил мне почему? – продолжает допытываться девушка.

Он отрывает взгляд от своей привычной работы и смотрит на нее с такой невыразительной напряженностью, что ее мысли начинают дрожать. Он всегда пугал ее, этот лорд Косотер. Угроза насилия всегда разжигала его манеры. Для него жестокость была просто еще одной бездумной способностью – еще одним низменным инстинктом. Она знает, что доброта для него – туман, что-то не совсем реальное. Отточенное лезвие – это одна из двух границ, которые он уважает.

Другая граница – это вера… Вера в мужа ее матери. Даже забежав так далеко, глубоко в дикие места за пределами Новой Империи, она остается пойманной в сети аспект-императора. И это знание сделало капитана еще более грозным. Мысль о том, что он заудуньянин…

Больше она ни о чем не спрашивает.

Она роется в сумке волшебника и находит только пять стопок пергамента, записи на которых невозможно прочитать – сказалось одно из его «купаний» в реке. Эти записи – описание действия квирри, как она полагает. А еще она находит маленькую бритву, покрытую ржавчиной, которую прячет за поясом.