Воин Доброй Удачи

Маги услышали его прежде, чем увидели – выкрикивающий заклинания голос, похожий на раскат грома, единственный голос, который мог перекрыть бремя рева Орды. Он пришел с запада, аспект-император, искрящийся ослепительной синевой сквозь мили заслоняющей ее грязи. Там, где он шел по воздуху, целые участки земли взрывались под ним, как будто сам бог колотил размолотую землю. Шранки падали искалеченными тысячами, пролетев сотни шагов, прежде чем обрушиться дождем на своих нечеловеческих собратьев.

Анасуримбор Келлхус приблизился к магам и велел им следовать за ним домой.

* * *

Она опустила голову ему на грудь и лежала неподвижно в чувственном изнеможении. Ее груди словно целовали его тело, а спина изогнулась, как устричная раковина. Сорвил уставился на них, не двигаясь от потрясения, вызванного его угасающим пылом. Стыд. Ликование. Страх.

Понимание того, что он не может пошевелиться, не дав им о себе знать, лишило его возможности дышать. Он стоял ошеломленный, когда она повернулась к нему и улыбнулась.

Он рухнул в кромешную панику и стыд.

– Кто мы такие, – воскликнула она с сонным смехом, – чтобы ты так над собой издевался?

Он неловко застегнул штаны, а затем встал, зная, что тень его похоти все еще отчетливо видна. Но это было почти то же самое, как если бы их бесстыдство требовало, чтобы он был наглым в ответ. Она слезла с обмякшего брата и встала в пятнистом солнечном свете, совершенно нагая, в полном единении с дикой природой.

«Как? Как она могла так поступить со мной?»

Слезы жгли ему глаза. Любил ли он ее? Так ли это было? Неужели сын Харвила был таким заблудшим глупцом?

Она стояла перед ним, совершенно обнаженная, с гибкими руками и ногами, узкими бедрами и бледной кожей, раскрасневшейся от неистовой страсти. Солнечный свет отбрасывал тень от ее груди на белые ребра, подчеркивая золотыми нитями ее принадлежность к женскому полу.

– Ну? – спросила она с улыбкой.

Безразличный, Моэнгхус воспользовался этим промежутком времени, чтобы начать одеваться позади нее.

– Но… – Сорвил услышал свой голос и понял, что плачет, как дурак.

Ее взгляд был одновременно скромным и высокомерным. Моэнгхус мрачно оглянулся через мускулистое плечо.

– Вы брат и сестра! – выпалил король Сакарпа. – То, что вы… сделали… это… это…

Он мог только стоять и недоверчиво смотреть на них.

– Кто ты такой, чтобы судить нас? – воскликнула она, смеясь. – Мы плод гораздо более высокого дерева, Лошадиный Король.

В первый раз он понял, какое презрение и насмешку его спутники скрывали в этом имени.

– А если ты забеременеешь?

Серва нахмурилась и улыбнулась, и впервые Сорвил понял, что все тепло, которое она ему продемонстрировала, было всего лишь игрой. Что несмотря на всю человеческую кровь, текущую в ее жилах, она была и всегда будет дунианкой.

– Тогда, боюсь, мой святой отец убьет тебя, – сказала она.

– Меня? Но я же ничего не сделал!

– Но ты был свидетелем, Сорвил, и твое бедро липкое от этого! И это еще далеко не все.

Застегнув штаны, Моэнгхус шагнул следом за сестрой, обнял ее и положил свою покрытую шрамами лапу на ее лоно. Он поцеловал горячую шею девушки и закрутил тонкие светлые пряди ее лона между большим и указательным пальцами.

– Она права, Сорвил, – сказал он, ухмыляясь и как будто совершенно не замечая безумия между ними. – У людей есть привычка умирать вокруг нас…

Король Сакарпа стоял, щурясь от охватившего его смятения. Вместо крови его сердце наполнилось яростью.

– Как и народы! – Он сплюнул, прежде чем повернуться на каблуках.

– Сын! – крикнула ему вслед великий магистр свайали, и ее голос был мягким и чарующим. – Сын. Дочь. И еще – враг!

Он едва не забился в конвульсиях, настолько сильна была охватившая его дрожь. Это мучило его всю обратную дорогу до лагеря на мысе. Он поймал себя на том, что боится упасть с края обрыва. Никогда еще ему не было так стыдно… так унизительно.

Никогда еще он не испытывал такой мрачной ненависти.

* * *

Хотя Великая Ордалия и выжила, хотя их бесчеловечный враг был отброшен назад к краю горизонта, вторая битва с Ордой была не чем иным, как катастрофой. Святой аспект-император объявил разделение Ордалии оконченным и приказал войскам Запада и Востока присоединиться к армии Среднего Севера. Никто из королей-верующих не сомневался в его решении, хотя это самое последнее поражение Орды увеличило возможности для добычи фуража. Король Сасал Умрапатура, один из них, был мертв, как и его родственники и вассалы. Они остро ощущали его гибель, ибо он дышал так же, как они дышали, правил так же, как они правили, и, что самое главное, верил так же, как они верили. Если раньше они этого не понимали, то теперь оценили суровую истину: их вера не была надежной защитой.

– Праведники, – напоминал своим товарищам король Пройас, – истекают кровью не меньше, чем нечестивцы.