Воин Доброй Удачи

Друз нашел короля-нелюдя распростертым на высоком, ему по плечо, куске стены, согнувшимся, как будто он наполовину свалился с кровати. Черный налет покрывал его молочно-белую кожу, а на щеке и на лысом черепе вздулись волдыри. Кровь пропитала цепочки, изображавшие цаплей и львов на его нимильской кольчуге. Изломанность тела Клирика была особенно заметна, учитывая совершенство его фигуры.

– Что сейчас произошло! – ахнул Нил’гиккас, и с этими словами у него изо рта хлынула кровь. Его губы двигались вокруг блестящей дуги сросшихся зубов. – Ч-что сейчас…

– Ты обрел славу, – выдохнул старый волшебник и закашлялся, словно этот факт был едок для дыхания. Он протянул руку, чтобы дотронуться до щеки нелюдя, и увидел, как смерть закружилась в глазах его древнего друга. Он смотрел, как искра его зрения тускнеет, превращаясь в слепоту. Тело Клирика вздрогнуло, а затем успокоилось, словно, наконец, смирилось со своей мучительной телесностью.

В трещинах камня скопилась кровь.

Потрепанный старый волшебник огляделся по сторонам – от развалин библиотеки до пылающих лесов Сауглиша. Вот так все и закончится, понял он… Вот там.

Разбитым сердцем и огнем.

* * *

Она бежит.

Ветки и сучья щиплют и режут ей ноги, но кажется, что она должна страдать. Легкий ветерок шелестит по ее телу, как шелк, но кажется, что она должна найти утешение после всех обид. Листья хлещут ее по рукам и внешней стороне бедер.

Ужас оживляет ее. Ужас, который бежит вместе с ее ногами. Ужас, который покалывает все ее тело жаром, смешанным с холодом, как будто она истекает кровью из тысячи внутренних ран.

Мимара хватается за живот. Девушка полагала, что почувствует, как жизнь, которую она носит в себе, вываливается из нее, пока она бежит. Но ребенок остается единым с ней, удерживающим ее противовесом, связкой, которая соединяет ее с будущим и судьбой.

Она взбирается на невысокий холм, подальше от режущего глаза дыма. Она оборачивается и мельком замечает мерцание магии. Она забирается выше в поисках просвета в кронах деревьев и снова видит их – светящиеся белые линии, извивающиеся, как языки, из библиотеки. Она видит висящую в небе фигуру, темную фигуру, окутанную серебристым сиянием, подвешенную над окруженной стенами глубиной, примыкающей к разрушенной цитадели, – что-то похожее на разбитые амфоры, торчащие из земли.

Клирик, думает она. Ишрой…

Она поворачивается и идет обратно тем же путем, каким пришла.

* * *

Шкуродеры были разбросаны по земле, как сброшенная одежда. При виде этой кровавой бойни волшебник упал на колени.

– Где она? – спросил он последнего живого человека – Сарла, выглядевшего как воплощение детского кошмара.

– Сокровищница! – прохрипел безумный скальпер, подняв окровавленные руки в безумной жестикуляции. Что-то кровавое хлопнуло в его правой руке. – Приготовьтесь, мальчики! Грабьте ее, как шлюху! Трясите ею, как своим пурпурным навершием!

– Что здесь произошло? – воскликнул Акхеймион, переводя взгляд с одного мертвеца на другого.

Галиан. Поквас. Ксонгис.

Капитан…

Сам мир рухнул у него под ногами.

Внезапно предмет, раскачивающийся в руке Сарла, стал четким – это были пальцы, сжавшиеся в кулаки, с фрагментами лица. Лица шпиона-оборотня.

– Говори громче, дурак! Что случилось?

– А-а-а, – промурлыкал ему Сарл. – Весь мир будет нашим злым маленьким персиком! Мы станем принцами! Принцами!

Старый волшебник схватил его за плечи.

– Г-где Мимара?.. Где моя дочь?

Безумец кивнул и уставился на него так же, как в ту вторую ночь в общей комнате «Задранной лапы», после того как разбил свою чашку. Знающий взгляд, внезапно осознал волшебник, полный интуиции сумасшедшего…

Эта судьба еще более сумасшедшая.

Акхеймион повернулся, повинуясь какому-то инстинкту, всмотрелся… мельком увидел что-то легкое, проходящее сквозь завесы дыма. И чуть ли не согнулся пополам от облегчения, когда она, обнаженная, вышла из занавешенного огнем мира.

Она подбежала к нему, схватила его за плечи, а он ухмыльнулся и застонал.

– Ты жива! – заплакал маг, как полный дурак.

– И ты тоже.

– Ты голая!

От ее укоризненного взгляда ему захотелось закричать от радости.

– И они мертвы, – сказала она. – Все они, – добавила она, взглянув на Сарла. – Пойдем… Надо бежать от этого огня.

Они двигались с быстротой убегающих грабителей. Мимара вытащила Бельчонка из тела Покваса, а затем остановилась возле Ксонгиса, чтобы забрать у него украденные хоры, одна из которых была свободна, а другая прикреплена к оперенному древку. Акхеймион собрал ее одежду и накинул ей на плечи истлевший плащ. А потом они вместе бежали, спотыкаясь, по дымящимся тропинкам.

Безумный сержант остался, баюкая седую голову капитана, раскачиваясь от смеха и поздравляя своих мертвых товарищей.

– Киампас! Э? Киампас!

* * *

Ночь поглощает землю. Только свет упрямых костров мерцает во дворах разрушенной библиотеки.