Воин-монах на престоле

В начале 363 года «консервативный революционер на римском императорском престоле» направил пребывавшему в палестинском городе Тиверии, или Тибериаде, на берегу Галилейского «моря» этнарху (патриарху) иудеев (назвав его достопочтенным братом, на чьи молитвы он возлагает свои надежды выиграть войну с персами, а также изъявив желание воздать славу иудейскому богу в Иерусалиме), и в его лице – всем иудеям диаспоры – послание (чья подлинность, впрочем, оспаривается некоторыми позднейшими историками – В. А.), в котором, «скрывая свои замыслы под видом благоволения к иудеям, <…> доказывал из их книг (Ветхого Завета, признаваемого, как известно, не только иудеями, но и христианами – В. А.) и таинств, что теперь настало предопределенное время вступить им в свою землю, воссоздать храм и восстановить силу отеческих обычаев» («Слово пятое, второе обличительное на царя Юлиана»). «Иулиан (Юлиан – В. А.) имел цель, сооружением храма, явить ложными пророчества Даниила (ветхозаветного пророка времен вавилонского пленения иудеев – В. А.) о конечном его (Иерусалимского храма иудеев – В. А.) запустении, и пророчество Христово о том, что не останется камня на камне от древнего святилища» («История святого града Иерусалима»). Как бы оправдывая лишний раз в глазах всех «галилеян» свою репутацию «кандидата в антихристы» (одним из деяний которого уже сложившаяся к тому времени христианская традиция считала восстановление Иерусалимского храма), севаст «собрал лучших художников, для строения храма Иудейского, как некогда великий дядя его Константин, для Храма Христова воскресения», и поручил своему другу Алипию, антиохийцу родом и бывшему вице-префекту Британии – прозелиту, то есть язычнику, перешедшему в иудаизм – за государственный счет, не жалея никаких расходов, организовать, под своим неусыпным контролем и при содействии правителя Палестины, строительные работы по восстановлению Иерусалимского храма, обещав явиться в восставшее, по его державной воле, из руин святилище лично, чтобы поклониться Всевышнему.

Статуя императора Юлиана II в полный рост

В отличие от эллинов, отнесшихся к «иерусалимскому проекту» севаста Юлиана, в общем, довольно равнодушно (примечательно, что сообщающий о нем в своей «Римской истории» язычник-эллин Аммиан Марцеллин совершенно не упоминает стремление августа-«неоэллиниста», путем восстановления главной святыни иудеев, опровергнуть истинность слов христианского Евангелия, объясняя все стремлением Юлиана «оставить для будущих веков память о своем правлении великими сооружениями»), иудеи Востока и Запада с огромным энтузиазмом откликнулись на призыв столь явно благоволившего к ним императора-язычника – «нового Дария», или «нового Кира».

Иерусалимский храм (второй по счету, так называемый «храм Неемии» или «храм Ирода») до его разрушения Титом в 70 году п. Р. X.