Воин-монах на престоле

В своей написанной вскоре после полного провала «иерусалимского храмового проекта» энциклике «царь-священник» Юлиан кратко упомянул трижды разрушенный и еще не восстановленный Иерусалимский храм. Подчеркнув, что упоминает его не для того, чтобы обидеть иудеев, ибо инициатива восстановить это давно разрушенное здание во славу почитаемого ими бога исходила не от них, а от него, Юлиана. Нет, он упоминает это окончательное разрушение лишь для доказательства глупости пророков Ветхого Завета. Эти сокрушители «кумиров» высмеивали почитателей богов в виде изображений из камня или дерева, не способных защититься от рук людских, способных совершенно безнаказанно повредить их или вовсе уничтожить. Забывая при этом (как и верящие словам этих ветхозаветных пророков иудеи), что и святилище их собственного, невидимого бога тоже было осквернено, сокрушено и разрушено совершенно безнаказанно. Судя по этому посланию, неудачная попытка Юлиана восстановить Иерусалимский храм иудеев вовсе не выбила Отступника из колеи. «<…> чудо сие, по словам Феодорита, было так гласно, что не могло не дойти до слуха Иулианова; но отступник ожесточился, подобно Фараону (упорно не желавшему, согласно ветхозаветной книге «Исход», несмотря на все ниспосылаемые Всевышним «казни египетские», отпустить осужденных им на каторжный труд евреев из Египта – В. А.)» («История святого града Иерусалима»). Разрушение огромного культового здания иудеев до основания, так что и камня на камне не осталось, произошло, по мнению воина-монаха бога Митры, лишь ради того, чтоб люди осознали: в отличие от богов, им не дано создать ничего вечного, непреходящего, но лишь нечто эфемерное, временное. Он мог бы добавить: «Если в Писании сказано: „Ищите – и обрягцете“, это не значит, что ищущий обрящет непременно то, что ищет». Хотя, с другой стороны, известно свидетельство позднеримского моралиста Макробия, содержащееся в его трактате «Сатурналии»: «Отец Дионис и Солнце (то есть Гелиос-Митра-Аполлон – В. А.) обозначаются именем Иао (то есть именем иудейского Бога Всевышнего – Иагве-Яхве – В. А.)» и сохраненный Макробием стихотворный оракул, в котором почитаемый Юлианом Серапис, подобно Иао-Яхве, предстает как всеобщее, космическое божество:

Небо – моя голова, чрево – широкое море,
Ноги – твердыня земли, уши – пространство эфира,
Очи же – солнечный свет (! – В.

А.), далеко разливаемый в мире.

Предпринятая севастом-эллинистом Юлианом в святом граде Иерусалиме демонстрация своих открыто и непримиримо антихристианских настроений была тесно связана с его излюбленной идеей – идеей национальных, народных богов. Он любил ссылаться на утверждения эллинских писателей, что Творец, Создатель мира, является отцом и общим царем всех людей; что он как бы «распределяет народы по богам», руководящим переданными под их опеку нациями и общинами, и что каждый отдельный бог правит своим отданным ему уделом в соответствии со своей особой природой. В Отце Мироздания все совершенно и едино; отдельные же боги отличаются друг от друга преобладанием какого-либо определенного свойства. Арес правит воинственными народами, Афина – нациями, сочетающими в себе воинские доблести с мудростью; Гермес – теми, в которых разума больше, чем мужества. Таким образом каждый народ отражает природу того божества, которому данный народ подчинен и которое данным народом правит.

Этот «несколько смягченный» политеизм, в рамках которого «этнархические», племенные божества оказываются в иерархическом порядке подчиненными Верховному, Высшему богу (Максимилиан Робеспьер сказал бы – Высшему Существу, а «вольный каменщик» – Великому Архитектору Вселенной) судя по всему, был «скалькирован» или «скопирован» севастом Юлианом с иерархической государственной структуры Римской «мировой» империи. В его системе божества отдельных народов соответствуют по занимаемому ими в небесной иерархии положению губернаторам – префектам или комитам – провинций, получающим свои полномочия от небесного «императора» – царя Вселенной. Немало было позаимствовано Юлианом при разработке данной концепции и у Платона с его учением об эйдосах-идеях. Каждый отдельный народ, благодаря своему особому и неизменному характеру, есть явленное миру в видимой форме отражение интеллигибельного образца. Можно понять разнообразие, постоянство и неизменность национальных особенностей, только представив их себе в качестве воплощения идей, пре(д)экзистенциальных, предсущностных типов. Эти идеи и типы Юлиан персонифицировал и называл эти персонификации идей и типов богами.