Воин на полставки

Не прошло и десяти минут, как перед моим лицом захлопнулась решетка камеры в затхлой дворцовой темнице. Знала, что рано или поздно окажусь здесь, а потому успела представить ее во всех самых ужасных красках.

На деле она оказалась еще хуже.

Глава 27. Пленница по собственной воле

– Сижу-у-у за решеткой в темнице сыро-о-ой, вскормленный в неволе орел молодо-о-ой!

С чего мое путешествие в столице Золотой Империи началось, тем и заканчивается мое жизненное путешествие в принципе. Завтра или послезавтра Айлин, а вернее меня, казнят. Что в процессе этого события произойдет с обеими нашими душами – понятия не имею.

Однажды Конфуций или какой-то другой древний, но мудрый мужик сказал: «Довольствуйтесь тем, что имеете».

Сейчас всё мое имущество – это белый тюремный балахон – одна штука, паучок мохнатый шустрый на пальце – одна штука, плошка из-под риса и глиняная кружка – так же по одной штуке. И это всё. Заколки все из волос вынули, ироды. А они ведь даже не мои!

Солнечный свет мог проникнуть в камеру лишь сквозь окно с решетками под самым потолком. Допрыгнуть дотуда я смогла, а вот прутья раздвинуть – увольте. Такое даже в теле Айлин мне не под силу.

Пришлось усесться на сырую соломку, прислониться к влажной стене из крупного камня, тут и там усеянную мхом и плесневыми грибами, и ждать.

Немного погодя принесли обед. Вернее, и завтрак, и обед, и ужин. Три в одном на современный лад. Прием пищи для заключенных ограничивался одним в день и изысками не блистал.

Еще немного погодя меня одолел сильный приступ кашля. Неудивительно, в такой-то сырости и холодине. Чувствую, не все обитатели здешней тюрьмы доживают до вынесения приговора. Вот мне бы дожить…

Обняла колени руками, постаралась как можно сильнее съежиться для того, чтобы тепло сберечь.

Да как его сберечь-то, если задницей в луже талого снега сидишь?!

– А-а-а-аха-ха! Ха-ха-ха-а-а!

Женский истерический смех из соседней камеры пилой резанул по ушам.

– Прямое доказательство того, что здесь и с ума недолго сойти… – едва шевелящимися губами прошептала я.

– Тебе выпала счастливая карта! Самая счастливая карта! Карта черной розы! А-а-ха-ха-ха! Иди, иди ко мне, иди сюда, моя жемчужина! Иди к…

– Бань Люси… – хором с женщиной произнесла я, разумеется, вспомнив о первом же нашем испытании на пути к горе Духов.

Гул одобрительных голосов заставил Люси довольно прищуриться. И момент она оттягивать не стала.

– Тот, к чьим ногам упадет карта черной розы…

– Мне кажется, или она смотрит на Хёна? – доверительно прошептал мне на ушко Сюн, и только после его слов я заметила что взгляд хозяйки театра, действительно, направлен в одну точку.

– …получит возможность пообщаться со мной и моими актерами лично. И пусть… – рука актрисы взметнулась в воздух, раскрыв веер из карт целиком. В колоде штук пятьдесят – не меньше, – …пусть сегодня вам особенно повезет!

– Ну что за сумасшедшая баба! – низкий, хриплый мужской голос раздался из камеры по другую сторону от меня. – Хотя, что это я? Хе-хе-хе… Все вы, бабы, такие. Даже звуки вашего голоса заставляют на стену лезть. А всё из-за…

– Лилинг… – опять-таки вторила я заключенном и оказалась права. В тот день Чэ Энлэй возник из ниоткуда думая, что спасает свою возлюбленную Айлин.

– Любовь… хе-хе… – захихикал лавочник, как только парень смолк. – Ничего, кроме горечи, она не приносит. Не принесет и тебе. Женщины… Всех женщин Небо создало, чтобы нам жить было тяжелее. И это наши основные враги. Вот, что объединяет Империи. Вот, что их разрушает. Женщины.

Сексист проклятый! Если б я могла сказать хоть слово… Поди на личном примере мудрости набрался. Одна не дала – на всех крест поставил.

– Я, Чэ Энлэй, вызываю тебя…

Чё?! Кто-кто?!