Воин на полставки

– …на поединок. Твои слова глубоко обидели меня, Мастер над Ароматами. Потому что моя женщина – мой ориентир. Мой кумир. Моя муза. Та, ради кого я готов пытаться снова и снова. И в очередной раз я буду верить, что у меня всё получится! Защищайся.

Оставшийся в живых моряк с корабля Му Джихэя, не дожидаясь приглашения, затянул унылую морскую песню, которая нисколько не тронула за душу. От одного только упоминания чарующих ночей на судне, меня непроизвольно начало укачивать.

Корабль под ногами покачнулся так, что едва устояла на месте, вцепившись в меч обоими руками. Затем еще раз. Высокая волна окатила меня с ног до головы, перевалившись через борт.

Вот и легенда пожаловала. В мистическом свете луны морское чудовище выглядело куда более отвратительным, чем я его до этого представляла по рассказам капитана. Эдакое черно-фиолетовое змеище с чешуйчатым воротником и двумя белоснежными усиками на манер китайских драконов.

Истерический крик Сюна отвлек меня от лицезрения неведомого животного.

Стиснув зубы и покрепче сжав клинок в руках, приготовилась к тому, чтобы дать гигантской зверушке достойный отпор. На кону – жизни моих братьев. Хоть волосок упадет с их головы – никогда не прощу себе этого.

Никогда!

Эх, лучше бы меня прямо сейчас повели на плаху, чем выслушивать всё это и предаваться ужасным воспоминаниям одновременно…

Единственное, что помогало мне ориентироваться во времени – смена дня и ночи. Днем в камере было немного светлее, чем ночью, и каждую эту смену я тщательно проговаривала вслух, чтобы не забыть и не сойти с ума.

– Три, три, три… – онемевшими от холода губами шептала я, когда краешек белого диска луны показался за решеткой.

А, может, я уже сошла с ума? Вполне возможно. Заключенные в соседних камерах то орали друг на дружку наперебой, то замолкали на полдня. Тогда становилось очень одиноко, и я начинала звать их. Мне никто не отвечал. Создавалось впечатление, что в этих камерах никогда никого и не было. Но стоило мне забыть о них, как они тут же продолжали свои дебаты о судьбе, мужчинах и женщинах, мурлыкали пиратские песни. Я зажимала уши руками. Так тянулись мои дни.

Знаете, чего я боялась больше всего? Того, что про меня забудут. Мои названые братья, дядюшка Ли, генерал Эртай… Сама Айлин утратит потребность в своем настоящем теле. Так я и помру здесь, никому ненужная частичка чуждого мне мира. Кричи – не кричи, зови – не зови. Никто не придет по мою душу. Даже для того, чтобы сопроводить на казнь, на эшафот.

Еду мне приносили тогда, когда я спала. Наверное, чтобы вопросов лишних не задавала и не просила избавиться от меня поскорее.

Только однажды я услышала чьи-то шаги в коридоре. На четвертый день моего заключения. Сначала приняла их за слуховые галлюцинации, которых в полной тишине немало бывало. Шаги раздавались всё громче и громче. Стук сапог с невысоким каблуком. Чем ближе неизвестный становился к моей камере, тем сильнее я съеживалась, подгребала к себе холодную воду под ногами, дышала часто-часто, выдыхая крупные облака пара.

Отвернулась к стене. Незнакомец с единственным источником света остановился напротив. Замер. На влажном камне заплясали пугающие тени.

– Да Йэн…

Услышала этот голос словно из колодца. Далеко-далеко, с самого дна. Он был знакомым, но так искажен, что сложно было понять кому именно он принадлежал.

– Подожди еще минутку.

Зазвенели ключи. Целая связка. Дзынь-дзынь. Провернулся ключ в замке. Так нереально, будто всё это происходит не наяву, а во сне. Наяву я просто сижу в этой камере одна одинешенька и никто не удосужится показаться мне на глаза, пока я коней не двину.

– Да Йэн! – руки внезапного гостя подхватили меня, оторвали от мокрого пола. Вода с шумом потекла с бесформенного тюремного балахона. – Ты вся горишь…

– Я… просто бомба, да?.. – с улыбкой на губах невидящим взглядом уставилась в чье-то лицо, силясь различить какие-нибудь черты. Но тщетно. Провалилась в небытие, расслабленно выдохнув.

Спасена я или нет, как же сильно мне хотелось, чтобы этот кошмар наконец-то закончился.