Воин Русского мира

— Мне до Ивана Половинки дело. — Травень не мог справиться с собственным лицом. Улыбки не получалось. — Да я давно в родных местах не был, позабыл дорогу. Может, кто покажет?

— Шо? — шахтер уже пятился к выходу из магазинчика.

— Чи оглох? — рявкнул молодец в очках. — Ваня Половинка, Гали Середенко муж. Чи не разбирае?

— Матадор вызывает Терапевта, — сказал строгий голос под полой черного пальто.

Парень заволновался, заскреб пальцами под полой, извлек на свет черную коробку, отбежал в угол, будто надеялся таким незамысловатым способом соблюсти конфиденциальность беседы.

— Я жду тебя третий час! — рычала рация. — Где товар? Ты расплатился? Когда вернешься на базу?

— Забираю товар и повертаюся на базу. — Голос парня в очках, того самого Терапевта, в руки которого лучше не попадать, сочился смирением. — Так, Вестник прибув. Слухаю, товаришу начальник. Зробляю.

— Послушайте! — продавщица дернула Травня за рукав.

— Ну?

— Вы и правда товарищ Ванюши? Мне кажется, я вас помню… кажется, Сашко?.. Вы с господином Лихотой в одном классе учились. Вспомните же и меня. Яна Бабенко. Яночка. Я на пять лет моложе. Помните, пятый «бэ»?..

Травень не сводил глаз со спины Терапевта. Тот стоял лицом к стене, в углу, как шалопаистый дошколенок, наказанный воспитательницей за очередную разбитую чашку. Он отсчитывал розовые купюры из толстой пачки. Сейчас он зайдет в подсобку и заберет две клетчатые сумки с минами или Бог ещё знает с чем. Эх, увидеть бы его глаза! Как найти повод задержаться в магазинчике ещё хоть на несколько минут?

— Ванюша оказался героем! Кто бы мог подумать такое об обычном бухарике! Ой! — Продавщица осеклась, прикрыла рот ладошкой.

— Навищо так говоришь про людину? — обернулся Терапевт. — Иван Петрович пив не бильше инших. А з початком войны и зовсим перестав.

— Почему? — цыкнул зубом Травень. — Зашился?

— Який там зашився! — подбородок Терапевта сделался твердым. — В бригаде Землекопов — сухой закон. Таков приказ Матадора.

Травень рассматривал своё отражение в зеркальных стеклах его очков. Разве что спровоцировать драку, ударить по окулярам, увидеть, как зрачки реагируют на свет? Но в помещении магазинчика сумрачно — пара пыльных лампочек, и не более того.

— Да не ерепенься ты, Данька! — вставила своё Яночка.

Рация на плече Терапевта снова ожила.

— Терапевта вызывает Матадор.

Губы Терапевта дрогнули, спина распрямилась. Ишь ты! Едва заслышав голос командира, становится навытяжку.

— Матадор! Терапевт на связи!

— Та пил же он, — продолжала продавщица. — Так и помер бухой. Кто-то из Пастухов его порешил.

Она провела ребром ладони по шее.

— Ведется следствие? — спросил Сашка. — Что говорит прокурор?

Травень разговаривал с Яной, не забывая прислушиваться к голосам за спиной. Терапевт благоразумно выскочил за дверь, но обрывки фраз всё равно достигали Сашкиных ушей. Снова толковали о каком-то товаре. О содержимом клетчатых сумок или о другом?..

— Та какой там прокурор! У нас Савва Олегович всему голова. Уж он-то дело Половинок без внимания не оставит, уж он-то знает, как разобраться по справедливости. Ведь они с Ваней были… — Яночка умолкла, не закончив фразы, глаза её округлились.

— Что? — усмехнулся Травень.

— Та вы же должны знать Савву Олеговича!

— А то! Но тссс! — Сашка приложил палец к губам. — Це ести тайна! Тихо!

— …Пастухи гуляют по Пустополью, — говорил за дверью Терапевт.

— Где? Отвечай, где конкретно? — хрипела рация командирским баритоном.

— Та тот же, хто принес товар. Он и е Пастух!

— Вестник — посредник. Не путай божий дар с яичницей. И не трепись там. Всё. Конец связи.

— Придется мне побыть мерчендайзером, — вздохнул Сашка.

— Кем?! — выдохнула Яночка.

Отстранив её, Травень вломился в подсобку. Запах прогорклого масла, ванили и чего-то ещё, хорошо знакомого, но основательно забытого. Клетчатые сумки стояли рядком, слева от двери. Травень двинул одну из них ногой — тяжелая. Внутри объемистый, угловатый и массивный предмет — ящик с минами? Травень расстегнул молнию. Так и есть — два ящика ПФМ.

— Тут запрещено находиться посторонним, — пролепетала у него за спиной Яночка.

— Я одноклассник Саввы Олеговича, забыла?

— Я не могу…

— Почем торгуешь мины?

— Эй! Я купую весь товар! — Терапеврт громоздился в дверях подсобки. — А ты, Янка, якщо надумала до ворогов переметнутися, знай: я тобе больше не муж!

— Тю! — Продавщица подперла округлыми кулачками крутые бока. — Он мой муж! Та когда ж ты на мне женился? Та когда я замуж выходила, ты под стол заходил не наклоняясь!

Она так неожиданно пихнула Травня кулаком в плечо, что он едва не упал. Сашка ахнулся спиной о хлипкий стеллаж. Банки и коробки на нём закачались, угрожая ссыпаться на головы присутствующим.

— Побачь, Сашко, мужа моего! Та ты и жениться не можешь! Ты ж на войне своей женился и другой жены тебе не нать!

— Перестань, Яночка! — буркнул Терапевт.

— Та не перестану! И не вороти перед моим лицом свою морду! Ишь, очки запотели! Та ты побачь, Сашко, этого вояку! Он с автоматом! Он присягу дал! Кому?!

— Почем мне-то знать? — вздохнул Травень, пятясь к оконцу.