Воин Русского мира

— А я помню все твои сложные словечки, — улыбнулся Травень.

— Мои словечки?

— Ты часто использовал их, и мы с Ванькой терялись, не понимая до конца смысла. Там было одно словцо… Помнишь, когда меня ранило в Апушелле? Ты тогда какое-то слово всё кричал…

— Это ты его кричал! — казалось, Лихота начинает оживать. — Кстати, как рана? Не беспокоят твои «крылья»?

— В непогоду, бывает, беспокоят. Но ничего. Я привык.

— Спасибо, что приехал. — Лихота наконец нашел в себе силы снова посмотреть на него. — Теперь и я стал теряться в словах. На всё времени не хватает. Нужны помощники. Но где их взять? Ты видел здешних людей?

— Видел.

— Тогда поймешь, почему здесь не на кого опереться. Деньги не являются для них мотивацией к труду. Даже голодая, большинство из них не желает работать. Данное слово не является мотивацией к верности. Они разоряют собственную землю так, словно до конца света остались считанные дни.

— Ретирада, Савушка! — рассмеялся Травень. — Конец света уже наступил, но бежать-то некуда. Надо искать спасения здесь. Что-то ведь нужно и детям оставить.

Ответная улыбка Лихоты больше походила на гримасу боли.

— Вот именно! Дети… Меня беспокоит сын. Я вас познакомлю. Скоро. Сегодня…

Опять он о сыне. Видно, наболело.

— Я уже видел его, и не раз.

— Вот именно! Я потерял власть над ним. Не могу уследить. Не знаю, чем занимается. Хочу, чтобы ты был всегда рядом с ним.

— Почему не отошлешь его? Я слышал, твоя семья долгое время жила за границей…

— Семьи нет. Жена умерла. Рак…

— Я слышал… Ваня мне писал. Сочувствую. — Травень поднялся, хотел подойти к другу поближе. Проклятые стол и этажерка! Как их обойти? Зачем человеку столько мебели?

— …меня беспокоит сын. — Савва продолжал говорить, словно не замечая потуг Травня приблизиться. — Он чужой Пустополью. Я думал, что он будет сидеть дома. Здесь. Побоится бродить по окрестностям. И отослать не могу — не к кому. Он должен оставаться здесь до окончания выборов.

— Ты стал мэром Пустополья?

— Мэром! — Лихота рассмеялся. — Это дикая страна! У Пустополья не может быть мэра. Глава администрации — вот и вся моя претензия. Надо же навести на этой земле порядок!

— Послушай, Саввушка. Мы с тобой должны позаботиться о детях Ивана.

Лихота уставил на него выцветшие глаза.

— Вот и позаботься. Стань для них дядькой. Помнишь, как у русских классиков?.. Если нужны деньги — я дам.

Травень обернулся к выходу из гостиной. Надо выбирать кратчайший путь к двери из мебельного лабиринта.

— Не волнуйся, — проговорил Лихота у него за спиной. — Ты опустил моего человека. Я не в обиде и даже рад. В Пустополье стали забывать Сашка Травня, а ты им напомнил. И это хорошо!

* * *

Парнишка избавился от пальто и жестких армейских ботинок, надел серый, бесформенный балахон с капюшоном. Капюшон закрывал голову и верхнюю часть лица, оставляя открытыми плотно сомкнутые губы и кончик носа.

— Ярослав? — спросил Сашка для порядка.

— Да. Я — Ярослав, а вы — Александр Витальевич. Тот самый крутой чел. Участник всех мыслимых войн, трубач, бабник, человек невиданной отваги. Ой, простите!..

Парень высоко задрал подбородок, чтобы полы капюшона не мешали рассматривать Сашкино лицо.

— Не волнуйся. Я не обиделся на «бабника». Называй меня дядей Сашей. Александр Витальевич слишком уж торжественно.

— Так вы не говорите на местном диалекте?

— Размовляю.

Парень сморщил нос.

— Вас ждет Киборг, — выпалил Ярослав. — Хочет знакомиться.

— Хорошо…

— Киборг — настоящий дьявол. Мой отец окружил себя чертями. Прихвостни сатаны терзают его день и ночь.

Прыжок вперед, захват под мышки. Теперь лицо странного паренька совсем близко. Надо повернуть его к свету, как следует рассмотреть. А он и не сопротивляется. Смотрит в глаза, кривит бледные губы в улыбке. Зрачки узкие, радужка невероятного фиалкового оттенка. Красивый парень. Хороший парень, трезвый, разумный. Не похож ни на кого в здешних местах, будто с другой планеты прилетел.

— Я не употребляю наркотики, — просто сказал Ярик. — Тем более те, что распространяются в Пустополье с негласного одобрения моего отца.

— Такого не может быть. — Сашка поморщился. — Твой отец — верующий человек. Он не станет…

— Верующий! — вспыхнул парень. — Ходить на исповедь и не жить половой жизнью. Вот и вся его вера!

— Этого не может быть…

— Я изложил суть основной нашей проблемы. Остальные — мелочь!

— Не суди! Тем более отца…

Парень вздрогнул, приложил палец к губам. Травень прислушался. И действительно, кто-то тихо ходил по коридору. Ковролин скрадывал звуки шагов. Кто-то тщетно дергал за ручку двери в соседний, салатовый аппартамент. Пришлось выглянуть в коридор.

Гнилые зубы, редкие волосы, щуплое тельце — человечек таращил на него круглые на выкате глаза. Взгляд мутный, зато оружия!.. На каждой петельке граната, на шее пулеметная лента, в руках мятая, засаленная папаха. Советское кино о Гражданской войне, ни много ни мало.

— Що треба?

— Мени потрибен Олександер Травень. Це ти вин чи ни?

— А ти сам-то хто?

— Хома.

— Як же? Фома?

— Хома.

— Ты мне имя называй. Погоняло оставь для пастуха своего.

— Коля Волосянкин…