Воин Русского мира

Обычные мысли о еде не удерживались в голове — он был слишком сыт, чтобы долго размышлять об этом. Сытость — друг усталости. Петруша бежал совсем не долго, но уже начал уставать. Вот справа мелькнул побитый осколками дорожный знак — черные буквы на белом фоне: «Зайцево». Но это ничего, это не страшно. Дорожный знак есть, а самого Зайцева нет и в помине. Все пять домов хуторка сметены залпом «града» ещё в прошлую зиму. Тогда Матадор ещё не принял командования. Реактивными установками Землекопов тогда распоряжалась женщина. Эля, Анжела?.. Петруша позабыл её имя. У той Анжелы убило всю семью, душа её заснула, а тело продолжало как-то жить. В Шураткиных комиксах такие люди назывались зомби. Женщина-зомби распорядилась дать залп по Зайцево. Теперь на месте хутора лишь невысокие холмики — груды мусора и обуглившиеся головешки. Летом на руинах Зайцево пышно цветет люпин. А с появлением Матадора палить по жилым домам из реактивных установок перестали. У Матадора иная тактика.

За спиной вспыхнул дальний свет фар. Автомобиль с галкой на капоте тронулся с места. Слуга Черноокого рассудил верно: пусть Петруша для начала набегается, пусть устанет. Надо бы сворачивать в сторону, но если сделать это прямо сейчас, к вышке ретранслятора придется пробираться по минному полю. Петруша попытался бежать чуть быстрее. Автомобиль с галкой на капоте следовал за ним неотступно, пугая дальним светом, но дистанцию пока не сокращал.

Погоня длилась ещё пару минут. Петруша перестал слышать стук своих ботинок о полотно дороги. Теперь он слышал только биение собственного сердца. Надо терпеть, терпеть! Скоро он скатится с дороги, даст себе полминуты для отдыха, а там… Далеко впереди почти на пределе видимости вспыхнул маяк. Мгновение — и он разделился на две части. Два маяка.

Из-за горизонта на дорогу выскочил встречный автомобиль. Он мчался к Петруше на огромной скорости. Маяки становились всё больше, всё ярче. За спиной взревел двигатель автомобиля слуги Черноокого. Свет его фар сделался болезненно ярким. Петруша метнулся в сторону. Колючие ветки акации цеплялись за куртку, но он продирался сквозь заросли лесополосы, опустив книзу голову, подобно заблудившейся корове. Ветки хватали его за шапку до тех пор, пока вовсе не сорвали с головы. Ткань куртки трещала.

Автомобиль его преследователя остановился на обочине. Просто стоял там, тарахтя мотором, освещая ночь дальним светом фар. Что обычно делает взрослый в такой ситуации? Вряд ли он грызет шоколад, хотя, скорее всего, он у него есть. Скорее всего, слуга Черноокого заряжает снайперскую винтовку. У него, наверное, оружие с широким дулом. Вичка называет такое «крупный калибр».

Петруша припомнил, он видел отверстия, пробитые разрывными пулями калибра тринадцать девяносто четыре. Истерзанный металл, вывороченные внутренности салона старенькой «семерки» их соседа с четвертого этажа, лужа крови возле переднего левого колеса.

Петруша содрогнулся и сделал первый шаг на минное поле. Теперь он не думал о преследователе. Взрослые часто ошибаются, оглядываясь назад, считая ошибки, совершенные в прошлом, ценным уроком. Надо смотреть вперед, надо смотреть на цель, видеть её…

Первый минный разрыв поднял в воздух комья земли. Невидимые, они вознеслись вверх и опали шуршащим дождичком. Петруша, лежа на животе, принюхивался к земле. Она пахла порохом и прошлогодней листвой. Петруша прислушивался к нарастающему грохоту. По шоссе, ослепляя ночь фарами дальнего света и угрожающе рыча, неслись ангелы спасения.

А враг затаился где-то рядом. Он не пострадал от разрыва мины и готов был наброситься на него. Петруша замер, затаил дыхание. То, что неслось по дороге, то что из дальней дали слепило его своими огненными очами, набросилось на автомобиль врага, принялось мять и корежить его. Странно! Ведь сам по себе автомобиль не опасен. Гора штампованного железа с шестеренками внутри. Без человека, без топлива — он ничто. Наверное, враг разделял мысли Петруши относительно автомобиля, потому и не предпринял никаких действий для спасения своего имущества. Но события на дороге заставили затаиться и его.

Петруша осторожно перевернулся на спину, улегся так, чтобы видеть зарево на дороге. Автомобиль с галкой на капоте весело полыхал. Боевая машина пехоты, превратившая его в груду искореженного железа, сдала немного назад. По её броне так же прыгали сполохи огня. Ангелов спасения пока не было видно. Зато враг стал виден хорошо. Вот он осторожно ворочается в грязи, подобно обожравшемуся браги борову. Слева, справа, впереди и позади него — мины. Он чувствует их. Он боится.

Петруша беззвучно рассмеялся. На его улыбку явились ангелы спасения, так слетаются мотыльки на свет электрической лампочки жаркой, августовской ночью. Первый — Крылатый человек — просто и неслышно возник из мрака и улегся рядом с ним на спину. Второй шатаясь, бродил по минному полю — мамкин брат, непутевый дядя Витя, тоже пришел его спасти. Его силуэт выделялся на фоне недальнего пожара.

— Де ти, Висник? Видгукнися, сволота! Убю-у! — гудел он.