Воин Русского мира

Шаги замерли. Несколько секунд, прежде чем распахнуть глаза, она прислушивалась к чужому, прерывистому дыханию. Поначалу показалось, будто Стас просто стоит и смотрит на неё с интересом, а может быть, даже ласково. Вот сейчас он наклонится, осторожно прикоснется губами к щеке. Она положит теплую руку ему на затылок, и тогда страх покинет её.

— К сожалению, я не Стас Рей и не Джеймс Бонд, и вообще не герой, — проговорил Травень. — Я старый бабник и выпивоха и по местному обычаю был наречен Трубачом. Как тебе такой позывной? Двусмысленно, но в тему.

Вика шарила по груди. Слава богу, одеяло оказалось на месте и прикрывало её всю. Только сейчас, окончательно проснувшись, она осознала, что усталая сунулась в давно не менянную постель совершенно обнаженной. И старый друг её отца, очень взрослый и, очевидно, опытный в таких делах человек, прекрасно знает об этом. Бельишко её, джинсы, майка, толстовка — всё валялось пестрой кучей на столешнице рядом с пустым бокалом и недоеденными ананасами.

— Ты оденься пока, а я досмотрю видео. — Он блеснул шикарной металлокерамикой и беззвучно удалился за ширму.

Вика снова услышала характерный стрекот колесика компьютерной мыши. Она ожидала голосов или на худой конец музыки, но слышала только колесико и еще шорох. Если Травень действительно смотрит видео, то почему без звука? Пару минут на одевание, полминуты на досаду по поводу волос. Вчера, помыв голову, она не расчесала их и вот результат — утренняя борьба с перепутанными прядями.

— Ой! — донеслось из-за перегородки.

Детский голосок и знакомый! Но откуда взяться в штабе Землекопов ребенку?

— Не переусердствуй, Аксен!

— Шито я-то? Эту тварь помойную и убить не жалко. Пащ-щ-щенок!

Вика выскочила из-за ширмы. Пустой полумрак аудитории. Ярко горящие буквицы на крышке ноута: «Asus». Блики монитора делают глаза Травня ещё голубее. У, колдун! Что он там смотрит? Вика забежала Травню за спину. На экране компа уже не осталось ничего, кроме серо-белых полос.

— Могу включить запись сначала. Поверь, это любопытно.

Травень снова продемонстрировал ей плоды трудов московских дантистов. Наверное, бешеных денег стоят такие зубы!

— Давай!

Эх, ударить бы его кулаком да по темечку. Снова стрекот колесика, и вот он, сумрачный подвал, тусклая лампочка под жестяным абажуром. Это то самое видео, что вчера смотрел Стас. А фильмец-то хорош! Все соратники проклятого Лихоты налицо. И хозяин-барин, и отморозок Аксен, и напомаженный старикашка с выщипанными бровями, именуемый Сильвестром. А камеру-то по ходу держит сам торгаш-англичанин — главный поставщик наркоты и боеприпасов. Сейчас Лихота делает вид, будто командует им. Включай — выключай, снимай — не снимай, стань здесь — стань там… А эта мразь между делом тырит у него всё, что в багажник его УАЗа влезает.

А вот и сам Травень в уголке примостился. Ой, отчего это вид-то у него такой недовольный? Не по нраву компания?.. Немудрено! Скоро Вика поняла, к чему весь сыр-бор — собрание-заседание. Грозные военные мужички собрались, чтобы посечь пацаненка. Розгу дали в руки нижайшему из отморозков — Аркашке Гнесю. Сами стоят, наблюдают, на видео снимают. Зачем?..

— Садисты! — прорычала Вика.

Травень обернулся, посмотрел на неё как-то странно, спросил тихо:

— Почему садисты?

— Дак ребенка ж бьете! Чи ни?

Почему он молчит? Не странное ли удовольствие наблюдать, как подбесок Аксен полосует розгами ребенка. Да как умело полосует, будто всю жизнь только этим и занимался! А мальчишка худой — все ребрышки наперечет, позвоночник, как у воблы, лопатки крылышками, завитки на затылке, как у Петруши. И лежит-то смиренно, не бьется, не кричит. Опоили чем-то — не иначе. Но вот мальчишка приподнял головку, обернулся, глянул прямо в очко видеокамеры.

— Петька-а! — не своим голосом завопила Вика.

Где мелкашка? Где «кикимора»? Где АКМ? Не забыть запасные рожки и коробку с патронами. На чем она поедет? Вика вспрыгнула на подоконник.

— Эй! — всполошился Травень.

Но двор горного училища оказался пуст. Вика заметалась по штабу. Где же Стас? Где же все? Что ей делать? Надо же Петьку спасать!

— Та я уж все сделал…

Кто это говорит с ней?..

— Пацана там уже нет.

Вика с разгона ударилась в каменную грудь. Тут же пол ушел из-под ног, руками не пошевелить.

— Угомонись! Прошу!

Зачем Травень целует её? У, бабник! Умеют же такие подлавливать!

— Включи еще раз запись, — выдохнула Вика. — Хочу посмотреть…

В этой просьбе отказа не было. Её усадили на стул. Вика сама шуршала мышкой, сама скрипела колесиком, снова и снова оказываясь в полутемном подвале. Первая, горячая ярость уступила место глухой, холодной и твердой злобе.

— Вот эта вот скотина меня более других достала! — Вика в озлоблении ткнула пальцем в монитор.

— Которая? — улыбнулся Травень.

— Которая?.. Сильвестр!

Чем поганей матерная брань, тем скорее наступает облегчение.

* * *

— Мы сейчас поедем к твоему дому.

— Зачем?

— Они ждут тебя там. Да ты и сама знаешь. Так?..