Воин Русского мира

Дорожка вьется узкой речкой меж зеленых берегов. Пейзаж всё тот же и не тот. «Туарег», шелестя гравием, выкатился на продолговатую площадку перед клубом. В былые времена в центре площадки разбивали клумбу, вокруг которой днем любили посиживать мамаши с колясками, а вечерами на скамейках располагались девушки. Травню нравилось их рассматривать: подолы платьев у всех выше колен, завитки волос над ушами. Молодость!..

Ныне же и рассматривать-то некого. На месте клумбы серел утрамбованный гравий. Сама площадка оказалась плотно уставлена разномастным автотранспортом. Травень нашел свободное местечко, запарковался. В густых зарослях на краю площадки что-то блеснуло. Травень выскочил из машины, разгреб на стороны опушенные первыми почками ветки. Так и есть. Байк Ярика — тут как тут. Но в отличие от отца Ярослав Саввич не любит выделяться. Прячет в засранных кустах свое достоинство.

Сашка обернулся. И действительно, в скоплении тюнингованных «жигулей» и доисторических иномарок, его «туарег» выглядел, как пес породы ньюфаундленд в стае дворовых шавок. С разных сторон на Травня глазело несколько пар любопытных глаз. Так, с ходу, и не заметишь ни одного знакомого лица, но его самого за считаные мгновения разглядели и оценили по достоинству. А рассмотрев, непрошеные соглядатаи быстренько попрятались. Площадка перед бывшим ДК мигом опустела. Каким-то образом его опознали и отнесли к одной из воюющих группировок. По каким же признакам?.. Камуфляж? Рация в нагрудном кармане? Выражение лица?..

Травень тоже успел рассмотреть кое-кого. Посетители «Ночного клуба» в совокупности походили на семейство домовых мышей — неприметных, юрких, вороватых тварей, любознательных и скрытных. Ах, как быстро, в мгновение ока, они исчезли с клубной парковки! В какие щели просочились — бог знает! На виду остались двое молодых ребят. Так и толклись на облезлом крыльце, колотили толстыми подошвами по осыпающемуся цементу ступеней. Оба бледные, грязные портки обвисли на тощих задах. Один мелкий, будто с обоих концов обрезанный, кургузый. Второй — высокий, сутулый, руки и лицо покрыты конопушками. Оба делают вид, будто Травня и его «туарега» вовсе нет здесь.

Да, всё та же лестница — ровно восемь ступеней. В первую же неделю после дембеля Травень протер каждую из них физиономией Коляна Бахваленко. Эх, сколько воды утекло! Да и Коляна уж лет десять, как нет в живых, а из каждой ступеньки заветного крыльца торчат прутья арматуры. Не споткнуться бы.

Конопатый и кургузый стоят на площадке перед входом, заслоняют телами железную дверь с табличкой «Ночной клуб». Да не вышибалы же они на самом-то деле! В зубах у обоих косяки. Сладковатый дымок вьется над их причудливо обритыми черепами. Рыжая поросль на башке конопатого выстрижена поперечными грядами и подкрашена марганцовкой. Виски и затылок кургузого чисто выбриты, а надо лбом громоздится чернявый, подобный индюшачьему гребню, хаер.

Травень поднялся на последнюю ступеньку. Стоя так, он хорошо видел макушку конопатого. Кургузый же и вовсе дышал ему в пуп. Наверное, оба уже учуяли запах его одеколона, но продолжали делать вид, будто не замечают.

— Вы шо там повмыралы? Пытаю я. Прикинь-да? — гундел конопатый.

— И шо?..

— Чи шо? Бачу: надпись на стене проступае. Буквы кровию писаны. Прикинь-да?

— И шо?..

— Як повмиралы мы уси. Так писано!

Ну что ж поделать с хамами-то? Пожалуй, конопатый почище кургузого будет, и Травень выдернул косяк именно из его рта, аккуратно отделил увлажненный слюной кончик, быстро затянулся, крякнул.

— И сами вы дерьмо, и дурь у вас дерьмовая, — произнес Сашка с расстановкой, прямо в пустые, изумленно вытаращенные глаза. — Хорошей дури не мае?

— Який? — брякнул кургузый, а конопатый уж позыркивал на глухую дверь с надписью «Ночной клуб».

— Водки нальете? — для разнообразия поинтересовался Травень.

— Шо, диду, заскучал, чи шо? Тута водки нету. Безалкогольный бар, как во времена твоей молодости! Ступай до ларька, диду! Там тебя отоварят. Гы! — осклабился конопатый.

— Чуешь, Конок, — подначил кургузый. — Наверно, тогда его баба ще целкой була, кады бухло повсюду разлывалы. Ой и давно ж це було!

— Ни! Ён бабу свою целкой не знал. Она ему так досталась. Уже не целой. Га-га-га…

Оба фальшиво заржали, широко разевая щербатые рты. Травень пока молчал. Разве драку затеять?.. Пусть на шум выскочат главари, пусть покажут сразу всю свою прыть и богатство вооружения. Или просто положить обоих рядком и спокойно войти внутрь?

Кургузый весил не более пятидесяти пяти килограммов — ничтожный вес для мужика. Да и дыхалка у него оказалась слабенькой. Как грянулся грудью о щебень парковки, так потом с полчаса не мог отдышаться. Схватка с конопатым оказалась ещё короче: железная дверь скрипнула и с громким хлопком затворилась — рыжего вышибалы как не бывало. Щелкнул замок, и воцарилась тишина.

— Драка не удалась, — вздохнул Травень, отправляясь в обратный путь по ступенькам.