Воин Русского мира

Похоже, друг отца — старый бабник — нипочем не хочет оставить её в покое. Ну, помог. Хорошо. А теперь, почему бы не отвалить? Хома говорит, будто Лихота нанял его. Так шел бы, отрабатывал получку. Так нет же! Опять пристает! Путается в её жизнь. Зачем?..

— Всё уже передумано. Сколько можно? — рыкнула Вика.

— Если речь идет о боевой операции, то её необходимо сначала подготовить. Провести разведку.

— Ты сам-то сейчас чем занят? Не этим ли?

Похоже, он совсем её не боится. Смотрит открыто, всё тем же, переполненным мужским нахальством взглядом. Для него она просто женщина. Как это он говорит, обычно?..

— Ты нарвешься на ответный огонь, потеряешь людей — не более того. Успешная боевая операция требует тщательной подготовки.

— Не более того, — передразнила Вика.

Она уже сидела на «броне». На носу — очки с зеркальными стеклами. Коса спрятана под капюшон «кикиморы». Кисти рук прикрыты перчатками. АКМ покоится на коленях. Мелкашка спрятана в чехол и приторочена к броне. Под броней дядя Илья за рулем и пятеро ребят с южной окраины.

Конечно же хотелось бы иметь при себе Данилку, но Терапевт устал после ночной разведки. Спит, наверное, или уж принял дозу. Придется довольствоваться теми, кто есть — неумелыми дурачками. Пока разгребали беду в её доме, пока определяли Шуратку в больничку, а Риту — в морг, всё ждали донесения разведчиков. Дождались Чулка и Клоуна. Пусть мутные люди, но зато опытные бойцы. А Матадора нет как нет. Командир с небольшой компанией молодняка лично решил прогуляться в сторону Благоденствия. Отправились пешком, тайно.

Дядя Илья не тронется с места, не получив сигнала от командира. В левом кармане куртки — мертвая рация. Может быть, Стас свяжется с ней? Может быть, она перед штурмом ещё раз услышит его голос? Стаса боятся все, в том числе их общий враг, засевший в Благоденствии. В правом кармане — уснувший мобильник. Теперь ей долго никто не позвонит. Бывало, звонила Шуратка, но сейчас она…

Вика сглотнула горький комок. Мобильник время от времени начинает противно стрекотать. Это рация наводит магнитные поля перед тем, как разразиться шипением и бранью. Вот и сейчас… Неужели это Стас? Нет, не он. Заморгала красным огоньком коробочка в нагрудном кармане Травня.

— Трубач! Вызывает Хозяин! — голос звонкий, молодой, а говорит взрослый мужик, ровесник её отца.

Травень скривился, вытащил из нагрудного кармана рацию, повертел, рассматривая кнопки.

— Трубач! Вызывает Сильвестр! — повторила черная коробка.

— Трубач! Вызывает Киборг! — похоже, рация не собиралась униматься, бренчала, как некогда всесоюзное радио, на все голоса.

— Видповидай! Тебя шукають! — посоветовала Вика. — От та кнопка, зелененька. Натисни и говори.

— Трубач на связи!..

Смешно! Куда ж подевалась кобелячья нахрапистость? Он даже отвернулся, пытаясь скрыть досаду.

Первым принялся отчитывать, разумеется, Хозяин. Тот разыскивал своего сынка. Вика прислушалась. Любопытство несколько умерило ненависть. Ну, хоть бы раз посмотреть на Лихоту-младшего. Воистину загадочная личность. По Пустополью шатается тьма всякой нечисти. Кто ищет заработка, кто мародерствует, кто мечтает наняться на работу в одну из враждующих бригад. Только вот у Стаса заработки никакие — воюй за кормежку и обмундирование. У Киборга вроде что-то платят, но они враги, убийцы, мрази.

Ненависть снова вцепилась ей в горло, стянула накрепко тесемки башлыка под подбородком. Стало трудно дышать. Мысли путались, а Травень всё переговаривался со своими. По разговору выходило, что и не свои они ему вовсе, что сын Лихоты вовсе не в Лондоне обретается и не сидит взаперти за «кремлевской», красиво расписанной Терапевтом, стеной, а бродит где-то в окрестностях Пустополья. Зачем?.. И ещё она поняла важное: Пастухи несут потери. Сильвестр зол и хочет возмездия, а потому им надо напасть первыми. Надо отомстить за убитых родичей. Надо успеть поквитаться за разоренные дома. У неё достаточно боеприпасов. Под броней, в ногах у пацанов, шесть ящиков с гранатами. На броне две трубы. Они задолбят «кремлевскую стену» из гранатомета. Они разнесут кирпичные дома Благоденствия в мелкий щебень. Они…

— Говорят, у некоторых племен североамериканских индейцев был обычай съедать сердце убитого врага. — Оказывается дядя Саша уже закончил свои важные переговоры и снова с насмешкой уставился на неё.

— Выходит, ты сына Лихоты нанялся оберегать! — фыркнула Вика.

— Та да… — Что-то переменилось в его лице мгновенно и основательно.

— А хозяйский сынок потерялся?

— Та да. Послушай, а тот парень…

— Который?

— Симпатичный. Ну, тот, о котором ты никак не хотела мне рассказать? Припомни. Беседка в парке…

— Та таскается тут один. Турист.

— Как звать-то его?..

— Он не знает Ярослава Лихоту.

— Точно?

Ну вот, опять он скалится! Опять ирония! Да что ж нашел в ней такого смешного?

— А тот паренек в парке? Всё-таки кто он?

— Та пердун один.

— Так он же вроде молодой.

— Он трус. Собственного пердежа боится. Чуть что — и нет его. Смылся, как говно в унитаз.

— Фу!

— Петька называет его Бумажным Тюльпаном.

— Как? А поподробней?