Воин в поле одинокий

Неужели, о Господи,
если я и нужна Тебе,
то вот только такой:
с этими мыслями
о том, где чего можно купить подешевле,
о том, чего приготовить
и чтобы на дольше хватило.
Неужели
я нужна Тебе вот такой:
с этим жалобным раздражением:
«Ах, только не трогайте!..»,
с этим усталым смирением,
с этой одышкой
в стягивающейся петле
одного и того же маршрута.
Неужели
я нужна Тебе именно
с этой вечною дрожью:
А что
ещё Ты отнимешь?
Любимых? Друзей?
Лёгкий дар
Тобою же данного Слова?
Неужели Тебе
и впрямь нужен пепел?

Зачем?

Что Ты им хочешь удобрить?

«Нищенской горькой злобы…»

Нищенской горькой злобы
Свистнет над ухом плеть.
Выжить!
Но только чтобы
Сердцем не обмелеть.

Ты, чьё время всё ближе,

Муку мою прими —
Выжить,
Позволь нам выжить
И — остаться людьми.

«Он сорвался с цепи и пробегал всю ночь, а к утру…»

Он сорвался с цепи и пробегал всю ночь, а к утру
В неприкаянном ужасе, странно-глухом и невнятном
Заскулил, заметался, но вспомнил свою конуру
И с поджатым хвостом потрусил виновато обратно.

Кто придумал красивую фразу: «Свобода иль смерть!»?

Кто сказал вообще, что есть выбор подобного рода?
Расшибая хмельную башку о небесную твердь,
Неразлучно со смертью гуляет земная свобода.

Бесприютен желанный простор. И чем больше луна,

Тем теснее внутри — в средостении тёплом и тёмном,
В закоморочке сердца… Но так беззащитна спина
У того, кто бредёт одиночеством этим огромным.

«Возвращаясь с работы, давно утратившей суть…»

…В Макондо идёт дождь.

Г. Г. Маркес. «Сто лет одиночества»

Возвращаясь с работы, давно утратившей суть,
Ставшей чем-то вроде дурной привычки,
На маршрутке раздолбанной тащишься как-нибудь,
Выйдя под дождь, ищешь в кармане спички.

Чертыхаешься, чиркаешь раз этак десять подряд,

Чувствуя, как простуда гнездится в теле,
Передёрнув плечами, стряхиваешь чей-то взгляд,
И, наконец, прикуриваешь еле-еле.

Вспоминаешь, что завтра — ну надо же — выходной.

 Впрочем, от выходного немного толку…
(Загустевшее время ворочается за спиной,
Щурится, подглядывает сквозь щёлку.

За углом оно снова движется по прямой,

Жгучее, словно кто-то его расплавил…)
Покупаешь батон и спокойно идёшь домой:
Не приходить домой — это против правил.

И в вопросе «Ну как дела?» почувствовав ложь,

Точнее источник какой-то бодренькой фальши,
Хочешь убить. И, зная, что не убьёшь,
Улыбаешься.
Моешь полы.
И — живёшь дальше.

«Когда моя мать умирала…»