Война Алой и Белой розы. Крах Плантагенетов и воцарение Тюдоров

По части пышных зрелищ Лондону не было равных. И хотя город выглядел не лучшим образом — деревянный шпиль собора Святого Павла зимой сгорел после удара молнии, а городские ворота давно не ремонтировали, — он поражал и ослеплял своим блеском. К приезду Маргарет вымыли улицы и подремонтировали дома. Канавы очистили, крыши, чтобы они могли выдержать забравшихся повыше зевак, укрепили, трактирные вывески повесили понадежнее, так, чтобы они не упали на головы празднующих. Тысячи фунтов из средств совета и общественных пожертвований потратили на серию из восьми роскошно оформленных уличных представлений. Происходящее озвучивали на английском, а само действие призвано было должным образом приветствовать Маргариту как спасительницу и дар Небес, принесшую Англии мир и сохранившую две державы Генриха. Молодая королева в паланкине проехала по улицам, заполненным гуляками. Повсюду ей на глаза попадались изображения, где ее уподобляли то голубю, принесшему Ною оливковую ветвь, то святой Маргарите, которая поборола «силу злых духов»[124]. Два дня после торжественного въезда в город она провела в Тауэре. А затем, в белом платье девы и с золотой короной и жемчужинами на голове, она в карете поехала в Вестминстерское аббатство на коронацию. За коронацией последовали три дня пиров и рыцарских турниров по всей Англии. Все надеялись, что Маргарита воспользуется своими связями и вскоре принесет стране долгожданный мир.

Когда Генрих и Маргарита сочетались браком, будущее королевской династии было туманно. Казалось маловероятным, что Генрих VI, следуя примеру отца, скончается за границей на поле битвы. Но, как писал поэт Джон Лидгейт, «как показывает опыт, все в мире меняется»[125]. Жизнь в то время была коротка, а смерть могла настичь внезапно. Последние официальные распоряжения относительно порядка наследования престола в 1406 году сделал в парламенте Генрих IV. Было решено, что корона сначала перейдет к Генриху V и его кровным наследникам, затем в порядке очереди трем братьям Генриха V и их наследникам: Томасу, герцогу Кларенсу, Джону, герцогу Бедфорду, и Хамфри, герцогу Глостеру. К 1445 году и Кларенс, и Бедфорд умерли бездетными, а у герцога Глостера, несмотря на два брака, было всего двое незаконнорожденных детей — Антигона и Артур, чьи имена отражали любовь отца к античной литературе и мифологии Британии. Герцогу было пятьдесят пять, его брак рухнул, так и не принеся законных наследников, и позор, которым его покрыло преступление Элеоноры Кобэм, сильно поколебал его статус вероятного наследника престола. Генрих VI был единственным живым внуком Генриха IV и почти наверняка им бы и остался. Но было не совсем ясно, кто сменит его на троне в случае его внезапной смерти. Эта проблема не ставила под угрозу правление самого Генриха. Но следующее поколение погрузилось бы в смуту. Ведь, помимо ближайших родственников Генриха, существовало великое множество людей, в чьих жилах текла королевская кровь. По меньшей мере четыре семьи могли заявить о своем происхождении от прапрадедушки Генриха VI, Эдуарда III.

Первую семью представлял Ричард, герцог Йоркский. Он родился в 1411 году и был связан кровным родством с королевской семьей: по линии матери он происходил от второго сына Эдуарда III, Лионела, по отцовской линии он был наследником четвертого сына Эдуарда III, Эдмунда (см. Генеалогическое древо дома Йорков). Среди других его предков были представители знатнейших семей, чьи имена совсем недавно фигурировали в истории Англии: Мортимер, Клэр, Деспенсер, де Бург и Холланд[126]. В начале XV века члены его семьи со стороны отца участвовали в восстаниях, в ходе которых их провозгласили законными правителями Англии. Один из двоюродных дедушек герцога, сэр Эдмунд Мортимер, присоединился к мятежу Овайна Глендура против Генриха IV и объявил его другого двоюродного дедушку, Эдмунда, графа Марчского, истинным наследником короны. Отец герцога Йоркского поддерживал это убеждение и в 1413 году был признан виновным в том, что замышлял свергнуть Генриха V и посадить на трон герцога Марчского. Ему как изменнику отрубили голову.