Война. Чужими руками

Логика поступка британского дипломата такова: вдруг Гитлер дрогнет в последний момент, не атакует, так надо подтолкнуть к войне Сталина. Между прочим, отмена наступления на другое государство в самый последний момент действительно была «визитной карточкой» фюрера. Он остановил войска в последний момент 25 августа 1939 года – в первый срок удара по Польше. Приказ об отмене пришел так поздно, что германские диверсанты уже перешли границу и связали польских пограничников, после чего им пришлось их развязать и выпустить, а самим вернуться на немецкую территорию. Далее 22 раза – отмена наступления на Францию! В июне 1941 года Адольф Гитлер снова выбирал. Он одновременно готовился к двум взаимоисключающим действиям:

– достигнув «некой» договоренности со Сталиным, двинуться на Ближний Восток, далее в Индию, что означало крах Великобритании;

– достигнув договоренности с англичанами о будущем окончании войны через полет Рудольфа Гесса, нанести удар по СССР.

Судьба Англии висит на волоске, СССР делает все, и даже больше, чтобы Германия не имела поводов для недовольства, и тем более опасений. Но была одна серьезная проблема. Эта проблема – английские агенты в немецкой военной среде. Вся тончайшая сталинская игра могла быть сорвана реальной провокацией, когда какой-нибудь генерал (или группа генералов) отдаст приказ начать боевые действия. А значит, нельзя дать им для этого ни малейшего повода. Сталин знал, что среди германских генералов зреет измена, что эти изменники готовы на все, лишь бы закончить войну с Великобританией, которую они считали недопустимой. Заговор немецких военных прорвется наружу в 1944 году, когда под стол фюреру полковник фон Штауффенберг положит бомбу, а в Берлине будет арестован Геббельс. Но заговорщики собрались действовать еще в 1938 году, когда сообщали в Лондон, что в случае, если Гитлер решит напасть на Чехословакию, он будет смещен в результате переворота. Но англичане не давали добро на такие действия, ведь они в тот момент еще только накачивали Гитлера мощью для нападения на СССР. Тогда его не надо было устранять – пусть идет война, которая ослабит русских и немцев. Лишь когда стало ясно, что СССР в одиночку разберется с гитлеровцами, когда волны Красной армии покатились в Европу – вот тогда добро на устранение Гитлера было получено. Но считать заговорщиков 1944 года, попытавшихся убрать фюрера, героями нам вовсе не стоит. Эти «герои» собирались воевать дальше против нас на Восточном фронте, при условии прекращения войны на Западе.

Весной 1941 года Англия была обязана мобилизовать всех своих агентов влияния для того, чтобы спровоцировать войну Германии и СССР и тем спасти себя. Поэтому можно и потерпеть наглое поведение немцев. Как только Гитлер пойдет на Ближний Восток, все эти провокации закончатся сами собой – некому и незачем их будет осуществлять. Именно отсюда сталинские приказы вплоть до 22 июня «не поддаваться на провокации». Не страх перед Гитлером их продиктовал, а понимание ситуации и тогдашней международной обстановки. Сталин был «биокомпьютером» и считал других политиков такими же хладнокровными игроками. Сталин был уверен, что реализм и опыт Гитлера как политика плюс возможность «мониторинга» советской приграничной полосы дадут ему возможность спокойно начать серьезную войну с Британией на Ближнем Востоке. К которой англичане были совершенно не готовы. Но Гитлер напал на нас, при этом боевые действия нацисты начали раньше формального объявления войны с целью достижения эффекта внезапности[378].

15 мая 1941 года на московском аэродроме сел немецкий самолет. Из него вышел человек, который привез письмо фюрера главе СССР[379]. В нем Гитлер писал: «… Я хочу быть с Вами предельно откровенным. Я опасаюсь, что кто-нибудь из моих генералов сознательно пойдет на подобный конфликт, чтобы спасти Англию от ее судьбы и сорвать мои планы. Речь идет всего об одном месяце… При этом убедительнейшим образом прошу Вас не поддаваться ни на какие провокации, которые могут иметь место со стороны моих забывших долг генералов. И, само собой разумеется, постараться не давать им никакого повода. Если же провокации со стороны какого-нибудь из моих генералов не удастся избежать, проявите выдержку, не предпринимайте ответных действий и немедленно сообщите мне по известному Вам каналу связи. Только таким образом мы сможем достичь наших общих целей, которые, как мне кажется, мы с Вами четко согласовали»[380].