ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Стоит отметить, что менее сильные маги не получили подобных указаний. Они были принесены в жертву, чтобы повысить вероятность нанесения решающего удара Фульвиром.

— Я могу придумать несколько заклинаний, которые я мог бы использовать, но ни в одном из них я не уверен, и ни одно невозможно сделать быстро.

— Уничтожьте эту штуку и не пострадайте. Если вам придется выбирать между быстротой и уверенностью, выбирайте уверенность.

— За это время корабль гоблинов причинит большой вред.

— Он причинит гораздо больше, если выживет.

— Магия, о которой я думаю, высшего порядка, и она не обойдется городу даром. Придется заплатить ужасную цену.

Я никогда не забуду, что она сказала дальше.

— В Галлардии много городов. У кусачих только два таких корабля.

Фульвир повернулся ко мне и сказал:

— Ты знаешь место на побережье, в миле к северу, где стоят камни древних племен?

— Да, — сказал я, потому что раньше он посылал меня за щавелем, тимьяном и другими травами, которые, как я думал, ему нужны были для каких-то приворотов, но они были только для приготовления пищи.

— Хорошо, — сказал он, — принеси мне туда младенца или трех ягнят, мне все равно, кого именно. И, пожалуйста, не торопись, времени у нас сколько угодно.

— Э-э. Я не знаю, как я...

— Возьми его, — сказал он, указывая на одного из своих человеко-быков, огромный ужас по имени Билликс.

Поэтому я взял Билликса с собой, и мы реквизировали трех ягнят с соседней фермы. Хотя в возрасте четырех месяцев они были почти овцами. Я надеялся, что их достаточно.

— Король Испантии заплатит вам, — сказал я на своем лучшем галлардийском, который не был идеальным, и пожилой кашляющий пастух знал, что это ложь или, в лучшем случае, принятие желаемого за действительное, но он посмотрел на Билликса — рост семь футов, огромная дубина и чешуйчатые доспехи, — посмотрел на своего единственного сына-калеку и трех дочерей, одна из которых кормила грудью младенца, и, изо всех сил стараясь не разрыдаться, покачал головой и отдал нам овец. Я не предложил взять ребенка вместо овец не потому, что боялся, что он обидится, а потому, что боялся, что он может согласиться. Я думаю, что не случайно на этой ферме, расположенной на пути к стоячим камням, был ровно один младенец и ровно три ягненка.