ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Поскольку Билликс был слишком горд, чтобы вести за собой животное, он нес двух на плечах, предоставив мне тащить одного на веревке во время чего-то среднего между бегом и прогулкой. Мы добрались до стоячих камней, и я посмотрел в сторону гавани, хотя из-за наклона скал я мог видеть только дым от горящих военных кораблей. В этом и был весь смысл нашего путешествия. В то время как младшие маги были принесены в жертву, изматывая гоблинов-чародеев своей зрелищной смертью, Фульвир мог творить свое искусство в безопасности.

И это было великое и ужасное искусство.

Билликс по очереди растягивал каждого ягненка на алтарном камне, пока я перерезал им глотки, оставляя большую лужу крови. Фульвир разложил несколько камней на западной границе кровавого моря, окунул в кровь кусок дерева и бронзовую монету, порезал себе руку, чтобы смочить их кровью, а затем подул на дерево и монету. Затем он использовал свою порезанную ладонь, чтобы вытереть кровь, веточку и монету о камни, ничего не говоря, что показалось мне странным. Разве он не должен был бормотать заклинания?

Потом он замер, словно его накрыла волна изнеможения.

— Ты знаешь какую-нибудь грустную песню? — сказал он.

— Чего не знает испантиец? — в ответ спросил я.

Он слабо улыбнулся, выглядя изможденным. Билликс шагнул вперед, чтобы поддержать его.

— Хорошо, — сказал Фульвир, слабея еще больше. — Пожалуйста, не пой это так красиво, как ты можешь. Духи этого места не любят красивую музыку.

Самая грустная песня, которую я знаю, — это Арварескала, или Песнь об Арвареске, рассказанная от лица человека, который был искалечен на войне молотильщиков и чья жена должна была занять его место. Арвареска — мрачная провинция Испантии, полная скал, затонувших кораблей и рыбацких деревень, место красивых утесов, безжалостных ветров и свирепых штормов.

Арвареска создана для песен, исполненных отчаяния.

Я спел самую знаменитую из них.

 

Если б я остался цел на войне

И не отдал бы свой меч твоей руке,

Если б я остался цел на войне

И не отдал бы свой меч твоей руке,

Ясные глаза твои сияли бы как прежде,

Прекраснее, чем луна на море.

Ясные глаза твои сияли бы как прежде,

Прекраснее, чем луна на море.

Волосы твои падали бы мне на плечо;

Но коротко подстригла ты их.

Волосы твои падали бы мне на плечо;

Но коротко подстригла ты их.

У твоей дочери была бы мать,

Вместо монеты от короля.

У твоей дочери была бы мать,

Вместо монеты от короля.

Не хватает ног у меня, не могу я землю пахать,

И не хватает пальцев, не могу на лютне играть.