ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Я сказал «Пожалуйста!» голосом, похожим на гнусавый, испуганный голос мальчика-ребенка, которым, полагаю, я и был, и мужчина опустил цеп и отступил назад. Не потому, что я прокричал пожалуйста, и, во всяком случае, по-испантийски, не потому что был слишком напуган, чтобы думать, а потому, что Билликс вышел из сарая с двумя другими человеко-быками. Третий держал цепь, которая, как я знал, должна была открыть загон для корвидов. Дверь была уже приоткрыта на фут или около того. Я слышал, как они возбужденно каркали, чувствуя волнение и близость насилия. Я увидел огромное черное крыло, нетерпеливо хлопающее, и понял, что это, должно быть, Гургут, самый крупный из неудавшихся экземпляров — он был слишком медлителен для войны, но с телом размером с крупного быка и размахом крыльев, способным обнять небольшую хижину.

Билликс целеустремленно направился к толпе.

Если они собирались нашпиговать его стрелами, то сейчас было самое время, но они боялись превратить эту битву из возможно простительной в жестокую реальность.

Билликс почти добрался до мародеров.

— Билликс, нет, — сказал я, вспомнив, как Фульвир рассказывал мне, что эти существа быстро впадают в ярость, и их трудно остановить, когда проливается кровь.

Жебрава, видя, что теперь ей ничто не угрожает, завизжала и засвистела, запрыгала на месте и снова указала на океан. Ее маленькие ручки и пальчики были самой характерной частью ее тела.

Билликс замедлил шаг и посмотрел туда, куда указывала девочка-заяц.

То, что он увидел, остановило его, и остальные смешанники тоже остановились.

Я посмотрел.

Жебрава указывал на камни, у подножия утесов, на нашей стороне этих утесов, так что скалы не были видны из города.

Гигантская фигура, покрытая трещинами, лежала среди пены; за ней волочились огромные красные паруса.

Мертвых гоблинов прибило к острым скалам, известным как Зубы Вдовы, немного отмыло, а затем снова толкнуло на них.

Молочно-нефритовые воды на мелководье были окрашены в темный серо-зеленый цвет, цвет крови гоблинов.

Теперь толпа поняла причину бури, и пыл и гнев ее покинули.

Они изумились, увидев в воде огромный деревянный труп.

«Плач Авраапарти», убийца «Драчливого Медведя», в свою очередь, был убит.

 

14

 

Теперь, когда последние из наших солдат высадились на берег — по крайней мере, те, кто выжил, — армия вскоре должна была покинуть Эспалле и направиться к великому городу Голтей, которому грозила опасность пасть. Этот город — старая столица Галлардии, — ныне был известен как центр культуры и развлечений, хотя предыдущий король перенес свой двор в Мурей, где стены были получше.