ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

— Не могу сказать, что мне безразлична благосклонность короля. Но я предпочел бы заслужить ее стихами или службой, а не умными речами. Его величество Калит любит поэзию?

— Я слышал, что да, любит, — сказал Поль.

— А ты знаешь, какую?

— Ходят слухи, — ответил Поль, — что он поклонник... что это за поэтическая школа, которая описывает горько-сладкое, острое, как нож, раскаяние, испытываемое теми, кто причинил незаслуженный вред, вред, который они не могут возместить?

При этих словах Гальва наморщила лоб.

— Школа Божественной боли, — сказал я. — Ее основательницей и самым известным поэтом была дознаватель Имара дом...

— Чушь, — смеясь, сказал Мигаед.

— Эти стихи могут быть чушью, а могут и не быть, брат, — сказала Гальва, — но я хотела бы узнать имя поэтессы.

— Имара дом Миреву, — сказал я и с благодарностью посмотрел на Гальву.

— Ее имя не имеет значения, — сказал Мигаед, его язык уже слегка заплетался, становясь с каждой секундой все более невнятным. — Потому что она никогда не напишет ничего лучше стихов Амиэля.

Я не знал, что можно чувствовать себя польщенным и оскорбленным одновременно, но, как я уже говорил, у меня сложные отношения с Мигаедом.

— Значит, ты прочитал стихи, которые я тебе прислал? Я был уверен, что ты...

— Нет, — ответил Мигаед, — но они все еще у меня. Они мне дороги. И я знаю, что они хороши, потому что ты дом Брага и никогда не смог бы написать плохих стихов.

Поль рассмеялся:

— Я — дом Брага, и я написал их акры.

— Я имею в виду, ты же не пишешь пустяки вроде «Я наступил на лягушку, и теперь я грустно блюю водой», верно? — сказал Мигаед, по-прежнему не сводя с меня глаз.

— Лично я не одобряю Божественную боль, — сказал я, — но ты слишком упрощаешь эту школу. Есть много прекрасных примеров...

— Прочитай нам одно из твоих стихотворений, — сказал Мигаед.

Он допил бренди и теперь потягивал вино из бокала, в котором можно было бы утопить кошку.

— Ты хочешь послушать мое стихотворение? — спросил я, надеясь, что неправильно понял.

— Почему нет? Наверняка у тебя есть что-нибудь, запечатлевшееся в памяти.

— Ты хочешь услышать его прямо сейчас?

— Нет, когда мы все будем маршировать в наших разных подразделениях. Да, прямо сейчас.

К нему присоединилась целая толпа подхалимов, один из них захлопал, и дом Гатан сказал:

— Я бы послушал какой-нибудь стих. Да! Да!