ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

— Я думаю, мальчику следует закончить это сейчас, — сказал Поль, многозначительно посмотрев на дом Гатана, который, казалось, внезапно вспомнил, что находится в присутствии настоящего боевого генерала, а не просто декоративного, с которым он осушал винные бочки, и нашел что-то в своей маленькой чашке, на что стоило обратить внимание.

Тяжело осознавать, что человек, которого ты когда-то уважал и любил, превратился в карикатуру.

Я закончил стихотворение.

— Браво, — сказал Поль. — Я бы и за тысячу лет не смог написать что-то настолько прекрасное. Тебе действительно следовало бы учиться в университете, а не быть здесь, в... этом.

— Это действительно было прекрасно, — сказала Гальва, и я понял, что она говорит искренне. — Если ты позволишь мне проводить тебя домой, я расскажу тебе, что мне больше всего понравилось.

Вдалеке Мигаед рассматривал сгоревшее произведение искусства, на которое он только что помочился. Я думаю, он забыл, где находится.

— Да, — сказал я.

— Подождите минутку, если можете, — сказал Пол. — Он захочет попрощаться.

— В этом нет необходимости, — сказала Гальва, вставая.

— Пожалуйста, — сказал Пол, и моя сестра заколебалась из-за него.

Теперь Пол посмотрел на членов Роты Меча и Коня. «А вам лучше уйти, джентльмены. Я с ним разберусь». Подхалимы, которые были только рады избавиться от неловкого зрелища своего предводителя теперь, когда у них больше не было ни еды, ни питья, пробормотали несколько пожеланий спокойной ночи и растаяли, даже не дожидаясь, пока их выпроводят слуги. Поль подошел к стене, взял Мигаеда за руку и поставил его прямо. Я услышал, как Мигаед сказал:

— Это был человек, так? На стене? Сгоревший человек.

— Да, я думаю, что это был он.

— Я должен на него поссать.

— Так ты и сделал. Пошли, брат, Гальвича и Чичун уходят, и мы не знаем, когда сможем увидеть их снова.

— Уходят? — услышал я раздраженный голос Мигаеда. — Мы только начинаем!

— Все Боги вместе, — прошептала Гальва, когда Поль подвел к нам спотыкающегося, пьяного и оскорбленного Мигаеда.

— А теперь пожелай спокойной ночи и позволь нам отвести тебя в постель, — сказал Поль.