ВОЙНА ДОЧЕРЕЙ

Королева Мирейя и король Лувейн устроили бал, чтобы поблагодарить армию Испантии, которая спасла его и то, что осталось от его армии. Мигаед тоже был там, хотя мы и не разговаривали напрямую. Я стояла рядом с Полем в качестве его почетного караула в своих простых доспехах и свежей рубашке, которую он прислал для меня. Мой венок из цветов, казалось, состоял из шипов и крапивы, и я была одной из немногих дам, одетых в доспехи, а не в платье. О, конечно, были и солдаты-дамы, но не из высшей знати; они просто исполняли свои служебные обязанности и не веселились. Я заметила нескольких молодых красивых мужчин в таких коронах, но быстро поняла, что это мальчики для утех, так что лучше мне не стало.

У Поля не было цветов, хотя он носил серебряный обруч, свидетельствующий о его благородном происхождении.

Я подумала, что и я должна была поступить так же, но я закрыла рот и надела свои гребаные глупые цветы. Честно говоря, это был просто трюк, чтобы занять мои мысли — думать о цветах и венке, а не о том, что я видела в битве при Карраске. Даже сейчас Нува, должно быть, рассказывала нашему непосредственному командиру о вопле корвидов и его воздействии на кусачих. Она велела мне рассказать об этом терция-генералу дом Брага, что я и сделала, когда встретила его у замка, а он рассказал Прагматик. Казалось, у них появилось некоторое желание посмотреть, можно ли повторить этот эксперимент. Со своей стороны, я бы сделала все, что от меня требовалось, но я не хотела бы снова пережить такой день.

Мне все еще снятся мертвые мясо-дамы, танцующие на костяных ногах, когда, конечно, не снится джаггернаут и всякое другое из Галлардии, о которых, увы, ты скоро услышишь.

Мы с Полем стояли в большом зале замка Карраск, камень которого зловеще стонал и скрипел от туннелей, которые проделали под ним кусачие, и от контр-туннелей, которые прорыли саперы Галлардии. До захвата всего этого места оставалось всего день или два, и я полагала, что оно все еще может рухнуть. Это был бы забавный конец — быть раздавленным камнями, будучи в венке из цветов, в окружении мальчиков-шлюх, слушая музыку.

Но, по крайней мере, это была прекрасная музыка.

Галлардийцы известны как лучшие музыканты, играющие на лучших инструментах, хотя, по-моему, испантийцы лучше поют. Возможно, каждый думает так о своей стране.

Танцоры пришли после певцов, и все они были очень талантливы. Хотя, конечно, они тоже были солдатами; у некоторых были шрамы от порезов или укусов, у одного был выбит глаз, а у другого не было рук. Это делало их танец еще прекраснее, и под музыку, которая разрывала мне сердце, я начала плакать, хотя быстро заставила себя остановиться. Я увидела, что не одна я была так взволнована.

Потом зазвучали фанфары, и королевские гвардейцы с алебардами и в шлемах с перьями окружили пару пустых тронов. Эти гвардейцы, очевидно, тоже бывали в бою, но не в этих доспехах, которые были красивыми, но нелепыми, не из тех, что можно запачкать кровью.

Я вспомнила ощущение теплой крови в глазах, моргнула и ахнула.

— Ты в порядке, Гальвича? — спросил Поль.

Я кивнула.

Королевский двор короля Лувейна Первого Галлардийского, которого некоторые называют королем-жабой, начал свое шествие, следуя за жрецом Всебога, высоко державшим золотой солнечный луч Сата. За ним следовали несколько детей со звездами и луной. Одна босоногая жрица, умевшая хорошо держать равновесие, несла шест, увенчанный сосудом с морской водой для Митренора, а очень красивая жрица Нерены держала ferula с глазами из фиолетового стекла. Эти священнослужители разошлись направо и налево, а дети Лувейна от его покойной жены вошли и встали по обе стороны от тронов. В этот момент вошли несколько придворных, и, к моему великому удивлению, среди них был мой брат Мигаед.

Я хотела спросить Поля, почему он здесь, но сейчас было не время для разговоров.

В большом зале воцарилась тишина.

Вошли король Лувейн Галлардийский и королева-консорт.

Кто-то захлопал — я думаю тот, в чьи обязанности входило хлопать, — и вскоре весь зал разразился аплодисментами и радостными возгласами. Король выжил. Король победит. И испантийские офицеры, командовавшие девяноста тысячами солдат, которые спасли короля, аплодировали ему, как будто он сделал что-то большее, чем просто продержался достаточно долго, чтобы его спасли.

Хотя, я полагаю, это уже было кое-что.

Я внимательно осмотрела двор Галлардии и, признаюсь, была потрясена.

Было приятно смотреть на короля, но еще больше — на королеву.

Лувейн был одет, как подобает монарху: церемониальные доспехи из розового золота и стали и корона из розового золота с сотней изумрудов.

Но не он привлекал внимание.

И не должен был.