Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

На КП наступила тишина, нарушаемая потрескиванием дров в железной печурке. Все поняли, что Хаустов потерял ориентировку, заблудился и сфотографировал станцию, где размещался штаб нашей дивизии. Однако оправданием этого случая мог служить приказ о вылете на разведку самолёта, на котором отсутствовало навигационное оборудование, необходимое для выполнения задания в столь сложных метеоусловиях, и слабое знание местности лётчиком.

Со временем это скандальное событие было забыто. Я же на всю жизнь запомнил подробности того злополучного дня, и это помогло мне впоследствии защитить диплом в академии и выполнить научную работу по совершенствованию навигационного оборудования на самолёте МиГ-15. (В Люберцах, в НИИЭРАТ ВВС мной был разработан автомат кнопочной перестройки радиокомпаса АРК-5.)

Теперь можно вспомнить некоторые дополнительные детали событий, связанных с полётом в плохую погоду лётчика-истребителя на разведку

Мне припомнился тёплый весенний день, когда я не спеша шёл в политотдел 259-й истребительной авиационной дивизии, чтобы встать на партийный учёт. Переходя железнодорожные пути около полуразрушенной станции, я обратил внимание на большое количество танков и самоходных орудий, которые стояли как на земле, так и на железнодорожных платформах. Здесь были немецкие танки и наши Т-34. Все они были искалечены в боях и теперь ждали отправки в тыл для ремонта или утилизации. Станционные строения и их расположение полностью повторяли типаж русских станций: водонапорная башня, пакгауз, маленький вокзал, служебные постройки и дома железнодорожников с огородами. Поэтому отличить станцию Усвяты от станции Оболь было невозможно, если бы полковник Азаров не узнал на фотопланшете свой туалет, находившийся на краю огорода того самого дома, где он жил.

Начальник фотолаборатории техник-лейтенант Федюнин жирным кружком обозначил на фото упомянутый сортир и закрепил фотопланшет на дверях лаборатории. Если бы не этот злополучный сортир, то результаты разведки потребовали бы немедленного решения Ставки по уничтожению скопления танков противника с привлечением авиации дальнего действия. Чем бы это всё закончилось?

21-й ПАП всё же получил благодарность Верховного главнокомандующего и наименование «Витебский» за освобождение города и участие в Витебско-Оршанской операции.

Капитан И. Хаустов погиб в начале апреля 1945 года при воздушном штурме Кёнигсбергской крепости.

Позывной: «Абрам»

В конце 1943 года, когда 21-й краснознамённый истребительный авиационный полк базировался на одном из полевых аэродромов Смоленщины, в полк прибыло пополнение молодых лётчиков. Они после училищ успешно окончили в Люберцах Высшую офицерскую школу воздушного боя и были готовы к полётам на истребителях Ла-5ФН.

Среди вновь прибывших был симпатичный, небольшого роста, чернявый младший лейтенант Иван Иванов. Уже в первых боевых вылетах в составе пары он проявил себя как хороший товарищ, дисциплинированный ведомый, знающий свои обязанности.

Наши матёрые лётчики даже на сложные задания с большой охотой брали ведомым Ивана. После десятка вылетов он достаточно хорошо овладел необходимыми навыками боевых полётов в составе пары и ведения визуальной разведки, а также подружился с механиком самолёта и хорошо освоил сложное оборудование своего самолёта.

Вскоре он стал равноправным членом коллектива лётчиков во всех их наземных и воздушных заботах и проблемах. Одновременно Иван стал постоянно летать в паре с «Афоней».

«Афоня» – позывной старшего лейтенанта Б.М. Афанасьева, бывшего инструктора лётного училища и будущего Героя Советского Союза.

Однажды пара «Афони» получила задание уточнить передвижение немецких войск в «Витебском кулаке». Это означало, что новая уточнённая информация о дислокации противника и его намерениях была нужна штабу фронта для планирования очередного наступления на витебском направлении. Хотя аэродром был закрыт облаками, самолёты взлетели, так как синоптики уверяли, что непогода движется на восток, а за линией фронта светит солнце.

При разведке обстановки на дороге Лиозно – Витебск нашу пару заметили и атаковали истребители противника. Всего в воздухе было две пары истребителей «Мессершмитт-109».

Атаку первой пары истребителей заметил Иван и спокойным голосом, нарушая правила радиообмена, сообщил:

– «Афоня», нас атакуют фрицы.

– Полный газ, набираем высоту. Слышу тебя хорошо. Приём, – последовал приказ ведущего.

Наши самолёты, хотя и обладали некоторой инертностью при изменении режима полёта, всё же своевременно ушли из-под атаки «Мессершмиттов» и сами заняли ударную позицию. Владея в совершенстве техникой воздушного боя и используя боевые возможности своего самолёта, «Афоня» без большого напряжения оказался в хвосте у «мессера» и сбил его. А в это время вторая пара немецких самолётов, используя превосходство в высоте, сближалась с самолётом «Афони».