Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

Лицо командира выражало деловую озабоченность. Волнение передалось всем. Я уже начинал подумывать, как буду воспитывать механика Иванова за то, что он постоянно, чтобы угодить лётчикам, несколько расстраивал самолётные передатчики для улучшения самопрослушивания. Иногда это приводило к снижению мощности излучения и дальности радиосвязи с самолётами 1-й эскадрильи.

Наконец заработал передатчик Хаустова, и стало хорошо слышно:

– Я – восьмёрка. Дайте: «Прибой», «Прибой», «Прибой», «Прибой», «Прибой». Я – восьмёрка. Приём.

Лётчик взволнованно вызывал наземный пеленгатор. Пеленгаторный пункт – «Прибой» ответил сразу и выдал, как и положено, пеленг на аэродром.

Пётр Романович сиял, не скрывая своей радости, я успокоился. Командир был серьёзным и своих эмоций перед нами не показывал.

Послышался знакомый звук приближающегося самолёта. Все оживились, а командир начал давать указания лётчику по заходу на посадку. С большим перелётом самолёт коснулся ВПП и, разбивая колёсами смёрзшийся ночью, укатанный катками снег, начал энергично тормозить. Казалось, всё обошлось благополучно – задание выполнено, лётчик и самолёт на стоянке.

Вполне довольные, мы с Петром Романовичем пошли на КП полка обогреться, послушать Хаустова и поделиться первым успехом при работе с радиопеленгатором.

Для нас, офицеров управления полка, КП был родным домом, и не только потому, что там было всегда тепло и как-то по-домашнему уютно, но главным образом потому, что приходилось очень часто быть его хозяином – оперативным дежурным (ОД).

За короткое время я освоил с помощью моих товарищей, офицеров управления полка, широкий круг обязанностей ОД и в дальнейшем их успешно выполнял. Особенно нужно отметить доброжелательность и порядочность, которая была между нами, и полное доверие без перепроверок и сомнений. Сложившиеся отношения позволили каждому из нас замещать друг друга, параллельно выполнять задачи, предусмотренные штатным расписанием, а также иметь запас резервного личного времени.

В тёплой землянке КП с электрическим освещением царило оживление: непрерывно звонили телефоны, запрашивались и уточнялись данные разведки, маршрут полёта, справлялись о результатах фотографирования, времени взлёта и посадки. Все были заинтригованы результатами разведки, и они активно обсуждались.

Можно было предположить, что немцы, воспользовавшись плохой погодой, незаметно сосредоточили большое количество танков и готовили прорыв обороны наших войск. Обнаруженное скопление танков и их, как считали, выгрузка на станции Оболь явно подтверждали замыслы противника и очень волновали вышестоящие штабы.

Назревали события, героями которых уже в который раз были лётчики нашего 21-го ПАП. Капитан Хаустов сидел рядом с начальником штаба на длинной лавке и постепенно выходил из состояния стресса и усталости после сложного полёта. Пока он не мог правильно оценить результаты разведки, однако на многочисленные вопросы майора Ушакова отвечал достаточно полно и уверенно.

После того как начальник фотолаборатории принёс и разложил на столе фотопланшеты, обстановка на КП ещё больше накалилась. На отлично изготовленных фотографиях чётко просматривались железнодорожные пути, станционные постройки, дома, огороды и танки. Дешифровщики насчитали 115 танков. Большая часть танков в беспорядке стояла вдоль путей, а другая часть – на железнодорожных платформах. Паровозов на станции почему-то не было. Снимки были настолько хороши, что не требовали дополнительного дешифрирования.

Достоверность разведданных не вызывала сомнений, и не было повода не доверять дешифровщикам, которые так удачно привязали фотоснимки к местности на карте.

Нервозная торопливость командиров подчёркивала важность разведанных данных и самого события.

Несмотря на плохую погоду, к КП подрулил армейский У-2, из него вылез порученец, взял фотопланшеты, быстро попрощался и улетел обратно.

Впервые я с большим интересом рассматривал снимки, сделанные с самолёта аппаратом АФА-И. Общая картина расположения станционных строений, пересечения дорог и танков показалась мне чем-то знакомой. Чем дольше я рассматривал снимки, тем сильнее где-то внутри зарождалась уверенность в том, что на фотографиях знакомая станция. Пока я искал подтверждения своим сомнениям и вспоминал поездку в политотдел дивизии, раздался продолжительный звонок, а к аппарату подошёл командир.

– Нестоянов!!! В чём дело? Почему твои лётчики вместо танков противника сфотографировали мой сортир?.. Спасибо за службу! Я тебе ещё покажу кузькину мать!.. Немедленно докладную! – такими словами вперемежку с отборным матом, одним духом выразил своё отношение к командиру и ко всему личному составу полка начальник штаба дивизии полковник Азаров.