Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

«Фоккер» круто несётся к земле. Предков без колебания бросает свой «лавочкин» вслед за ним. Набрав предельно допустимую скорость, Ла-5 стал непроизвольно увеличивать угол пикирования. Михаил Иванович увидел, как навстречу стремительно несётся земля. Ещё несколько секунд, и он больше никогда не увидит небо, своих боевых друзей… «Но почему же всё ещё пикирует фашист? – мелькает в его голове. – Может быть, он потерял сознание?»

Боясь врезаться в землю, подполковник сильно потянул ручку управления на себя. Но она ни с места. «Неужели конец?» – больно хлестнула по сердцу мрачная мысль. До предела напряг мышцы, ещё с большей силой потянул ручку. Но самолёт не реагировал. От напряжения в глазах лётчика замелькали жёлтые полосы. Уши заложило словно звуконепроницаемой ватой. Крупная холодная капля медленно прокатилась по воспалённому от перенапряжения лицу, повисла как сосулька на жарком шлемофоне. Он бросил гневный взгляд на ФВ-190, который стал медленно выходить из пикирования, и понял, что тому могилы не миновать: не хватит высоты.

Упёршись ногами в педали, Предков тянул ручку с большой силой на себя. Перегрузка достигла предела. Лётчика вдавило в сиденье. В его глазах вспыхнули кровавые факелы. Через мгновенье они расплылись в розовые полудужья. И в это время Михаил Иванович всем телом почувствовал, как «лавочкин» задрожал и медленно стал поднимать нос. Железные молоты всё тише и тише ударяли в виски. Розовые полудужья в глазах превратились в жёлтые, растворились в голубизне неба. Пилот посмотрел вниз и увидел, как совсем рядом, под крылом самолёта, радужно побежала земля. ФВ-190, задрав хвост и разбрызгивая лужи грязи, сумасшедше нёсся вперёд, касаясь лопастями винта земли. Потом споткнулся о бугор, сделал кривое полусальто и, шмякнувшись на спину, разлетелся в щепки. Предков весело хмыкнул.

После нервного и физического перенапряжения ему почему-то захотелось петь и смеяться. А вверху продолжала вращаться огромная карусель. Иногда из неё, словно из худого лукошка, падали на землю горящие машины. Подполковник поднялся на высоту, где продолжался бой, и увидел, как пара «лавочкиных» гналась за «фоккером». Михаил Иванович дал по врагу очередь. ФВ-190 загорелся. Предков окинул взглядом свои самолёты. Все налицо – ни один не сбит.

Тем временем наши штурмовики делали четвёртый заход над вражеским аэродромом. Глубоко под ними пылали склады горючего, не успевшие взлететь самолёты, аэродромные постройки и другие важные объекты.

Потеряв треть своих истребителей, фашисты всем гамузом метнулись прочь.

Обращаясь к истребителям и штурмовикам, Предков сказал:

– Молодцы, ребята!.. Уходим домой!

Наши самолёты собираются, занимают боевой порядок и берут курс на свой аэродром.

Перед заходом на посадку Василий Курочкин крутанул десять бочек».

(Из книги И.П. Кургузова «Звёзды над Прибалтикой». М., 1973.)

Второй вылет в этот день был также удачным. По предварительным итогам, всего было сбито 15 или 17 самолётов. Наши потери – один самолёт.

Эта победа явилась реваншем за поражение 21-го ИАП в первый день войны. Тогда свой первый воздушный бой с немецкими самолётами, в основном с истребителями, полк проиграл. На свой аэродром вернулось только 50 процентов самолётов И-16, взлетевших на перехват противника.

Как вспоминали ветераны полка, это произошло по нескольким причинам.

Во-первых, технические и боевые характеристики самолётов И-16, которыми был вооружён полк, уступали таким же характеристикам немецких самолётов-истребителей «Мессершмитт Me-109».

Во-вторых, наши лётчики еще не имели опыта ведения воздушных боёв с бомбардировщиками и истребителями прикрытия, нежданно появившимися в районе города Риги.

В-третьих, управление полётами и руководство воздушным боем были плохо организованы из-за отсутствия надёжной радиосвязи или неумения ей пользоваться.

Теперь всё было иначе. Эта славная победа была результатом хорошей организации взаимодействия эскадрилий и экипажей, а также надёжно подготовлена техническим составом полка и обеспечена боевым мастерством лётчиков.

Очень профессионально и убедительно вспоминает о первых воздушных боях трижды Герой Советского Союза А.И. Покрышкин, который лично пережил боевые дни 1941–1942 годов и утверждал: «Кто не воевал в эти годы, тот войны не видал».

В своих книгах он с горечью писал:

«Как нам трудно было в воздухе без радиосвязи! Мы были в положении глухонемых: те объясняются на пальцах и мимикой, а мы эволюциями самолёта, незначительным запасом условных сигналов, покачиванием крыльев. Как и глухонемые, мы могли разговаривать сигналами лишь тогда, когда находились близко друг от друга. Это заставляло нас строить плотные боевые порядки в группе, они же были невыгодны из-за плохой маневренности в воздушном бою. А сколько можно было спасти жизней лётчиков, если бы при наличии радиостанций своевременно предупредить своего товарища, находящегося в смертельной опасности.