Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

После взлёта эскадрильи выстроились клином звеньев, пролетели над стартом и скрылись за лесным массивом. Вскоре стало известно, что все самолёты вместе с механиками, в том числе самолёты звена управления, благополучно приземлились на новом аэродроме и были рассредоточены по стоянкам. Один самолёт из 3-й эскадрильи при заходе на посадку был обстрелян из стрелкового оружия.

Последним наземным эшелоном выехал штаб полка и офицеры управления, к которым относился и я. На этот раз по неизвестной причине безногий рояль Петра Романовича в дальнюю дорогу не взяли. А ведь он облагораживал нашу военную армейскую жизнь и согревал наши сердца в холодные вечера на Смоленщине.

В сумерках приехали в живописную деревеньку, стоящую у дороги на косогоре возле небольшой речушки.

Командование и весь личный состав полка были в возбуждённом состоянии. Оказывается, мы попали в район возможного соприкосновения с немецкими войсками. Была информация, что некоторые потрёпанные в боях немецкие части, прорвав кольцо окружения, двигались на запад, вне дорог, скрываясь от партизан. Пути-дороги поспешно отступающих подразделений немцев проходили через аэродром и деревню.

Ожидание опасности усиливалось рассказами местных жителей о том, как немцы нападали на ночующие в домах команды, а вчера сожгли на стоянке два самолёта Ил-2. Это послужило, видимо, основной причиной перебазирования лётной части, которая была здесь только сегодня.

Батальон аэродромного обслуживания также понёс потери в живой силе и технике, но был своевременно усилен стрелковыми подразделениями и отрядом партизан, охраняющим подходы к аэродрому.

Широко обсуждались и практически решались проблемы предстоящей ночи и условия надёжной безопасности. Полковой доктор Гамид к нашему приезду обошёл все целые дома в деревне и выбрал подходящее помещение. Ночевали мы в погребе пустого дома, заблаговременно забив двери и окна крепкими досками. Этот добрый совет дал нам «особняк», знавший лучше других наземную обстановку в этом районе. По его же настоянию весь лётный состав на ночь был отправлен в расположение танковой части, находящейся в нескольких километрах от аэродрома. Мы были проинструктированы, что нужно и что нельзя делать при внезапном нападении немцев, а также получили гранаты и ночной пароль.

Спали на досках, постелив на них моторный чехол от самолёта. Привычная близость друг к другу и уверенность в правильности принятых решений успокаивали. Мы нормально заснули. Тревожная ночь для нас, пятерых офицеров управления полка, прошла спокойно. Хотя на подступах к аэродрому была перестрелка, но в деревню немцы не заходили.

Утром, после завтрака, узнали, что полк немедленно вылетает на аэродром Бешенковичи, а я назначен старшим команды сержантов, размещённых на двух полуторках и уже ожидающих отправления. На этих автомашинах, кроме механиков и младших специалистов, в основном девушек, находились ящики с ЗИПами и другие принадлежности технической службы полка. (На двух автомашинах было пятнадцать девушек.)

Отправление команды задерживалось, так как по основной дороге на Бешенковичи двигалась колонна немецких войск, и её успешно уничтожают наши штурмовики (самолёты Ил-2) и партизаны.

Вскоре разрешение на выезд было получено, и мы поехали. Первые километры по пыльной грунтовой дороге проехали быстро и спокойно. Вдали виднелся деревянный мостик, к которому сходились две дороги. Одна – та, по которой мы ехали, а другая спускалась по косогору из соснового леса с противоположной стороны. Когда мы подъехали ближе к мостику, я обратил внимание на пыль и на движение по дороге со стороны леса. Водитель, опытный солдат, хорошо знающий правила поведения при встрече с немцами, резко затормозил и съехал с дороги в кусты. Моя команда, вооружённая винтовками, укрылась в придорожной канаве. Я же посмотрел на барабан с пятью патронами моего револьвера и с досадой засунул его в кобуру.

Облако пыли, поднятое нашими автомашинами, видимо, озадачило немцев, двигающихся по дороге от леса. Уставшие немецкие солдаты в серых пыльных тужурках, вооружённые автоматами, остановились, ожидая отставших или оценивая обстановку. Было ясно, что успех одной из сторон зависит от захвата мостика через маленькую речку.

Я как старший команды и единственный офицер в тех сложных условиях не мог принять разумного решения. Но команда прозвучала:

– Зарядить оружие! Без команды не стрелять!

Самым отважным и опытным бойцом нашей команды оказался водитель автомашины. Он выдвинулся ближе всех к мостику, нашёл удобное место для обстрела и приготовил гранаты к бою.

Настал критический момент. И здесь, как всегда бывало со мной в тяжёлую минуту, появился мой ангел-хранитель. На этот раз им оказался мальчик лет четырнадцати-пятнадцати, вооружённый немецким ручным пулемётом и

лихо сидящий на взмыленной лошади. На склоне господствующей высоты, на фоне соснового леса в этот момент он выглядел как сказочный богатырь.