Война глазами участника Парада Победы. От Крыма до Восточной Пруссии. 1941–1945

Молодой партизан ловко сполз с лошади, установил на сошки пулемёт, быстро его зарядил и выпустил длинную очередь. Пыль от пуль определила смертельную границу для немцев. Этого было достаточно, чтобы немцы поняли, что их судьба предрешена. Воодушевлённые, мы вылезли из укрытий и с радостью наблюдали, как к нашему противнику с противоположной стороны дороги, поднимая пыль, скакали партизаны.

Прозвучала громкая команда на немецком языке, которая была услышана и чётко выполнена: оружие было собрано в одну кучу, а в другой были сумки, планшетки и другие личные вещи. Пленные немцы под охраной партизан уходили по дороге к лесу. Мостик через маленькую речку был наш! Дорога на Бешенковичи была открыта.

Большое спасибо партизанам!

Дороги, по которым нам пришлось проезжать, были свидетелями отступления и поражения немецких войск. По краям и обочинам дорог попадались разбитая техника, повозки и трупы солдат в сером обмундировании. На многих участках дорог были заметны результаты работы нашей штурмовой авиации: воронки от бомб ФАБ-50 и PC.

На перекрёстках дорог обустраивались посты регулировщиков, рядом с ними можно было видеть отдельные группы партизан. Деревни сожжены, остались только печки с высокими трубами да чудом уцелевшие деревья. Всё увиденное свидетельствовало о жестокости оккупантов и свободолюбии белорусского народа.

Начинало смеркаться. По понтонному мосту переправились через реку Западная Двина. После доклада начальнику штаба о благополучном прибытии команды в расположение части я был назначен оперативным дежурным по полку.

На окраине аэродрома, в темноте, с большим трудом нашёл небольшой домик, где был развёрнут наш командный пункт. Кроме посыльной, в домике никого не было. Знакомые мне по прежним дежурствам вещи, в том числе ящик с документами дежурного, были на привычных местах. На столе стояли телефоны и лампа-коптилка, освещающая всё помещение и два окна. (Они смотрели на окраину аэродрома.) Эти два окошка оказались тем огоньком, на который незамедлительно начали прилетать «бабочки»: немецкие офицеры и солдаты, спасающиеся от встречи с партизанами. Сдача в плен армейским частям давала им возможность уйти от вероятной смерти.

Наступила ночь, пошёл сильный затяжной дождь. Измученные и промокшие немцы, прятавшиеся по перелескам, выходили к нашему домику со светящимися окнами. Я вызывал из комендатуры солдат для сопровождения их в лагерь для военнопленных, а моя девушка-посыльная выдавала необходимые команды.

За те несколько дней, которые мы провели на аэродроме Бешенковичи, довелось ближе познакомиться с некоторыми местными партизанами. Это были мужественные люди, прошедшие суровую партизанскую школу, преданные общему делу и любящие свой народ. Они отлавливали немцев, выходивших из окружения, и передавали их в комендатуру или же сами определяли меру наказания.

Среди отступающих врагов были власовцы, заклятые враги партизан. Они ловко маскировались под советских солдат и имели нужные документы. Но партизаны, по известным только им признакам, безошибочно их вычисляли.

Встреча с партизанами около мостика, мужественный образ моего спасителя – парнишки с ручным пулемётом навсегда сохранились в моей памяти. Спустя годы я часто вижу во сне картину, где на пригорке, на фоне соснового леса остановился всадник – легендарный партизанский воин с пулемётом за спиной, в закатанных по колено брюках и с босыми ногами. Он мой спаситель, и не только мой.

Вечная ему слава!

Ко времени завершения операции «Багратион» сопротивление немецких войск в Белоруссии было сломлено, части 1-го Прибалтийского фронта подходили к городу Шяуляй, а 21-й ИАП перебазировался в Литву.

На память о встрече с немцами и партизанами около мостика через безымянную речку у меня остались две вещи: большой кинжал с красивой гравировкой «Всё для Германии» и хорошая бритва фирмы «Золенген».

Позывной: «Вась-Вась»

После ожесточённых воздушных боёв за господство в воздухе, в полосе 1-го Прибалтийского фронта (июль – сентябрь1944 г.) и по овладению побережьем Балтийского моря, истребительная авиация получила некоторую передышку. В это время наш 21-й Витебский краснознамённый истребительный авиационный полк, в котором я служил старшим радиотехником, базировался на полевом аэродроме Ионишкис в Литве.

Был тёплый, тихий день. Время подходило к полудню. Небольшая дымка прикрывала ближайшие хутора и ухоженные маленькие поля с колосящейся пшеницей. Я находился под брезентовым навесом вместе с радистом радиостанции В-100 и ждал от «Вась-Вась» первых результатов воздушной разведки.