Война и мир. Balkanska verzija.

Я оглядываюсь, и только тут замечаю странного вида каменные плиты - некоторые стоящие, некоторые разбитые и поваленные на землю. Ночь на кладбище – романтично…

а второй из милиционеров, парой слов успокоив собравшуюся толпу, говорит:

«Вон, видите пластиковую ленту? Дальше - мины. Кладбище заминировано. А за кладбищем, вон, за теми кустиками – уже мусульмане…  Пичку их матерну!»

. .

коридор Брчко – место, где в 1992-м году шли особо жестокие сражения за узкую полоску территории, соединяющую восточную и западную части Республики Сербской. В результате победы сербских войск, западная часть Республики Сербской, до того оказавшаяся в состоянии блокады, была соединена с ее восточной частью, и получила выход к Сербии… В самых узких местах ширина коридора была не больше 2-3 километров. До самого окончания войны войска мусульман и хорватов неоднократно пытались отбить у сербов этот коридор. Здесь всегда были сосредоточены особо крупные силы враждующих сторон, и очень много чего было заминировано.

в таком вот месте – на заброшенном мусульманском кладбище, в ста метрах от минных полей - мы и решили переночевать…

. .

а к деду Николе мы таки заехали, потому что ракии на дорогу купить действительно хотелось. Дед вытащил здоровенную пузатую бутыль литра на полтора и продал ее нам за пять марок – но вначале основательно ее совместно с нами употребив.

… позже, в Венгрии, мы напоили этой ракией знакомого ирландца Шохди, что имело печальные последствия – здоровенный, бородатый и крайне драчливый ирландец, напившись ракии, принялся долго и основательно бить по лицу тщедушного шотландца Диана, обосновывая это давними межэтническими разногласиями: «You fuckking Englishman pretending to be Scottish!![36]” – хрясь в ухо! – «Don’t be violent to mee![37]” (Диан) – хрясь… - и нам, чувствовавшим моральную ответственность за спаивание Шохди, было несколько стыдно, но укротить Шохди было подобно попытке остановить разбушевавшийся асфальтовый каток, нереально… - но это уж совершенно другая история.

* * *

на хорватской границе, то ли из-за нашего чумового и несколько пьяного вида, то ли просто из зловредности, нас не пускают, отправляя в Сараево за визой. Никакие пояснения, что в Хорватии мы уже были, не помогают. В Сараево не хочется. Сербские пограничники с боснийской стороны советуют ехать до следующего пограничного перехода, на основную дорогу – попытаться там – а то тут, знаете ли, место такое – коридор…

и, через час пути по раздолбанному шоссе, вдоль маленьких, но частых деревень (половина домов, видимо, мусульманские или хорватские, разрушены или разбиты или расписаны нехорошим) мы выезжаем из Республики Сербской в Мусульманско-Хорватскую Федерацию – в ее, очевидно, хорватской части…

на большую автотрассу, в Хорватию, в сторону Осиека – с хорошим асфальтом, рекламой, заправками INA и хорватскими флагами, горделиво веющими и так далее –

на границе, никто особо внимания на нас не обращает, равнодушно щелкнув штампом о паспорт – и, evo ti, Hrvatska…

очень, кстати, было жаль уезжать из Боснии.

Хорватия.

через северную Хорватию, наискосок, к венгерской границе – по такой знакомой и милой глазу Славонии – и вот уже перекресток, и я смотрю в сторону указателя Daruvar – Pakrac… Но Алик спешит, через две недели ему надо быть во Франции – значит, Венгрия, ну, ладно… Но вначале нужно денег на бензин.

в Осиеке, на набережной, мы стоим и, собственно, эти деньги добываем. Под звуки кларнета и мандолины, я обхожу толпу с коробкой компактов, приклеив на лицо вежливо-умилительную улыбку – а за мной по пятам ходит дед и занудно бубнит, мешая русские и хорватские слова: «Русские… недобро! Русские… любят… Срба!». Я мысленно наделяю деда свойствами абсолютных прозрачности и невидимости – не очень-то помогает…

И вот: полчаса до границы,  и – конец Балканам.

Босния и Герцеговина, 2007.

Sarajevo - Фоча

ну вот, назад, в относительную современность:

на сербской окраине Сараево стою я, сорокалетний и уже несколько обрюзгший – но на обочине дороги, подняв руку, и пытаясь уехать  – что, несомненно, указывает на немалую степень инфантилизма;