Война и потусторонний мир

Нет, нет, оброк – это совсем не то же, что выдаивать из людей жизненное тепло, а забирать души живых – это не то же, что крепостное право, и Лонжерон, и эти бесы лгут, очерняют, выворачивают правду. Окончательно уговорив себя, он уселся прямее.

Анна Анчутовна, потеряв к нему интерес, обратила внимание на Лонжерона.

– Ну? Зачем пожаловал? – спросила она, посуровев, и глянула из-под бровей, нависающих над глазами, словно осока над прудом. – Сразу предупреждаю: рекрутов не дам, самой не хватает. И силы лишней не имеется. И лошадей…

Вооружившись ножом, она резанула поперек куска мяса. Брызнула кровь, раскрашивая салфетку. Лонжерон дернул в брезгливости губой.

– Позволю себе напомнить, что Бесовское княжество все еще подотчетно Лесной империи, а значит, каков бы ни был приказ государыни, в вашей ответственности его выполнить. В противном случае…

Анна Анчутовна звякнула вилкой.

– А ты меня государыней не пугай, пуганые мы…

– В противном случае мы будем вынуждены взять требуемое сами, вооруженною рукою, – свинцово продолжил Лонжерон, – и ежели встретим неприязненное сопротивление от дворовых бесов, то будем действовать как против бунтовщиков, противящихся назначению ее императорского величества…

Лицо Анны Анчутовны раскраснелось, а у Лонжерона, судя по движению оборки на скатерти, задергалось колено. Напряжение за столом росло, и стало ясно, что бесовке и упырю не найти общего языка. Петр понял, что пора вмешаться, ибо если Егор и в самом деле в плену в этом свином царстве, нахрапом и спесью его не освободить. Прежде чем Лонжерон успел бы испортить окончательно аппетит хозяйке дома и всю их компанию прогнали бы взашей и с пустыми руками, Петр вонзил нож в мясную мякоть и изобразил самую свою дипломатичную улыбку.

– Любезная Анна Анчутовна, – заверил он, искусно орудуя приборами, – уверяю, миссия наша исключительно научная, я бы даже сказал, географическая. А именно – запечатление границ новой империи и приведение к общей отчетности всех областей и княжеств.

Анна Анчутовна помолчала, переваривая то ли еду, то ли новость.

– А, это чтобы налоги вернее взимать? Понимаю, понимаю, – протянула она, удовлетворенная тем, что разгадала скрытый ход мыслей императрицы. Возгордившись своей сметливостью, она немедленно успокоилась и ответно улыбнулась. – Ну а ко мне какими судьбами?

– Случайностию, – заверил Петр. – Непредвиденной поломкой. Горелка задымила, пришлось приземлиться для технического осмотра. А теперь и того досаднее, горючее наше было похищено.

– Чего похищено? – переспросила Анна Анчутовна.

– Наше горючее, – объяснил Петр. – Огненное перо.

Анна Анчутовна чмокнула губами.

– Сначала, значит, поломались, потом ты, голубчик, заблудился, а теперь вы и вовсе позволили себя облапошить – не больно-то вы хорошо справляетесь с приказом императрицы, – фыркнула она. – Я б таких работничков высекла, а то и в темную.

– Наука всегда представляет риск, дорогая Анна Анчутовна. На то мы и ученые, чтобы расти на ошибках. А вот наградная миссия, что отправилась перед нами пешим маршрутом, у нее и охрана сильнее, и правила строже.

– Что еще за наградная миссия?

– Светлейший князь и его свита, – вдохновленно врал Петр, – по приказу ее величества объезжает княжества. Для выражения высшей благодарности и вручения медалей за поддержку лесного войска. Разве он еще не бывал у вас?

Все еще улыбаясь и глядя в упор на бесовку, он отправил кусок мяса в рот. Какая же несоленая гадость.

Анна Анчутовна отложила вилку и нож, стянула салфетку и вытерла жамканные губы. И по тому, как она уверенно тянула молчание, как играла бровями, будто ведя с самой собой неслышимый спор, становилось ясно, что она сейчас решает, как подороже продать то, что ей известно.

Наконец решившись, она откинулась на стуле. Стул крякнул.

– Ну вот что, князь. А давай-ка ты сначала со мной сыграешь.

Петр насторожился, вспоминая слова Лонжерона.

– Сыграть? – переспросил он. – Во что же?

– А хотя бы в штос. Накидаем пару талий – для интереса, всего делов.

– Да ведь я и чистых денег с собой не имею, – попробовал отговориться Петр.

Анна Анчутовна сковырнула когтем петрушку, застрявшую за бивнем.

– Да на кой ляд мне твои деньги? Нет, брат, играть так уж по-крупному. – Она посмотрела жгуче и словно бы голодно. – На твое тепло.

Петр застыл. Немедленно вспомнился вечер в покоях императрицы и проедающий внутренний холод, с каким Иверия забирала тепло. Глядя на Анну Анчутовну, становилось ясно, что такая и не подумает остановиться. Петр все еще соображал, как вежливо отказаться, как вдруг Лонжерон подал голос:

– Князь согласен.

Петр воззрился на него, взглядом требуя разъяснений, но тот и ухом не повел.

– Сколько вы хотите? – спросил он по-деловому.

Анна Анчутовна перевела на него торжествующий взгляд.

– Пустячок, ерундовинку. Ну, скажем, мизинчик.

Чем игривее звучали ее слова, тем сильнее от них сквозило угрозой.

– Что это для меня значит? – спросил Петр вполголоса.

Лонжерон дернул плечом.

– Проиграете – уйдете без пальца.