Война Катрин

Я пробудила в малышках любопытство, а сама все кружила вокруг них, то подходила совсем близко, то отходила подальше. И осталась довольна фотографиями, которые сегодня сделала. Фотоаппарат позволил приблизить принцесс-недотрог, а мне удалось заставить их улыбнуться, изображая, как бурчал по-медвежьи фермер, как неподвижно застыла вся семья, ожидая вылета птички. Я все преувеличила, возможно, даже слишком, но я их рассмешила, а это главное! Три раненых пичуги развеселились.

Перемена кончилась, и я вернулась к своей группе, на прощание подмигнув всем троим.

Мне хочется научить своих ребят смотреть, и я принесла в класс китайскую фарфоровую вазу из библиотеки. На ней с большим изяществом нарисованы прихотливые деревья и венценосные журавли. Я не знаю, старинная она и очень дорогая или, наоборот, дешевая подделка, но дело не в этом, она красивая, эта ваза. Я попросила детей подойти и рассмотреть все рисунки, а потом описать ее словами как можно точнее: из чего она сделана, цвет, форму, что нарисовано. Задание трудное, но ребята охотно на него откликнулись, им хотелось, чтобы я была довольна. Они меня любят, им со мной хорошо. Веселее, чем с ворчливыми совами. Я слушала и записывала все, что они о вазе говорили, а потом продиктовала каждому одну из его фраз, чтобы он ее тоже написал. Тем, кто еще не освоился с письмом, я помогаю, а тех, кто уже может справиться сам, подбадриваю. Исправляю орфографические ошибки. Во всяком случае, стараюсь. По части грамотности я не слишком большой специалист. Но у меня под рукой словарь, если надо, сразу проверяю. Надеюсь, что и с грамматикой не наделала много глупостей. Я заставляю себя каждый вечер выучивать грамматическое правило, а потом мы его разбираем в классе, но я никогда не уверена в себе и уж точно собой не горжусь.

Под конец я попросила детей нарисовать вазу цветными карандашами в тетради, но рисунок придумать свой.

Учебный день шел к концу, головы склонились над тетрадными листками, кое-кто от старания высунул язык, и передо мной снова появились чудесные портреты, которые я могла бы снять. Но я не решилась вытащить «роллей». Или я учительница, или фотограф – одно из двух. Так мне кажется. Алиса нарисовала на своей вазе дерево без листьев черным карандашом. У дерева выступают корни и почти что повторяют рисунок ветвей. Она не забыла оттушевать тень от дерева, и корни тоже повторили эту тень. Я была поражена, с одной стороны, гармоничностью ее рисунка, а с другой – чернотой и мрачностью теней.

Ужин закончился, я сижу в темноте и держу Алису за руку, жду, когда она заснет.

Она едва слышно шепчет:

– Ненавижу это место, а тебя люблю.

Ей не хочется погружаться в сон, она крепко сжимает мои пальцы, страшась новой долгой ночи. Больше всего она боится кошмаров, от которых просыпается и сидит одна в темноте на краю кровати.

Когда я чувствую, что ее рука расслабилась, что она наконец заснула, я встаю и иду готовиться к завтрашнему дню.

Я попросила разрешения у начальницы отправиться завтра с моей группой на пикник. И получила его. Несколько дней тому назад я бродила по окрестностям и обнаружила небольшое болотце совсем недалеко от замка. В нем было полно маленьких лягушек и головастиков. И мне так захотелось поделиться своим открытием с ребятами! А когда мы сядем есть, я расскажу им сказку про заколдованного принца. Она их позабавит и отвлечет от голодных воплей в животе, который никогда не бывает сытым. Я приметила несколько мест, где полно спелой ежевики, и заранее облизываюсь при мысли о сладкой ягоде и перепачканных мордашках.

Мне не стоило большого труда наладить контакт с мадам Панж, ей любопытны мои методы, она находит их «интересными, хотя и непривычными». Она защищает меня перед другими учительницами, которым не нравится наша учеба на свежем воздухе и то, что после уроков я бегаю с фотоаппаратом. Зато начальница видит, что моя группа учится с удовольствием, что ребята делают успехи и в чтении, и в письме и каждый день с радостью заучивают новые слова. Она понимает, сколько мне приходится работать, видит, как я роюсь в энциклопедиях и словарях. Иногда она тоже сидит вечерами в библиотеке, и я рассказываю ей о своих находках и планах на будущее. Однажды она поцеловала меня и произнесла слова, которые растрогали меня до глубины души:

– Ты приносишь радость в дом, где ее так мало. Не знаю, как и благодарить тебя!

Я ухожу из библиотеки только после того, как до тонкости усвоила процесс превращения головастика в лягушку. А перед сном старательно повторяю все, что почерпнула из нескольких книг. Вылупившиеся из икринок головастики держатся стайкой и думают только о еде. Для полного превращения им требуется несколько месяцев – точное время зависит от температуры и качества пищи… На середине собственной лекции я заснула. В один миг, сама не заметив как.

22