Война Катрин

Я поняла: не придумай я прогулку, и меня, и Алису, и маленького Люко тоже могли увезти на зеленых немецких машинах. Алиса поймала мою руку и крепко сжала. Остальные ребята, ничего не знавшие о нас, поняли одно: солдаты увезли девочек, потому что война. Мадам Панж проводила нас в замок. Потом к нам привели еще восемь ребятишек. Их, нас с Алисой и Люко оставили в комнате, а всех остальных отправили спать. Встревожены были все дети, они не понимали, что творится. Одна из учительниц отвела нас в подвал и объяснила, что мы будем здесь прятаться, пока взрослые не придумают что-нибудь получше. Значит, эти восемь ребят тоже евреи, а я раньше и не догадывалась. Немцы тоже не догадались, потому что ребята уверенно называли свои имена, сразу откликались. Восьмерым удалось забыть настоящие фамилии, и это спасло им жизнь. А у трех маленьких девочек недостало силы. Они были слишком беспомощными, слишком напуганными. Маленькие пичужки выпали из гнезда… Мне хотелось обнять всех малышей разом, я попросила их взяться за руки и прижаться друг к другу покрепче. Алиса все еще держала за руку Люко, а он так и не произнес ни единого слова. Он никогда бы не прошел проверки с удостоверением личности, это понимали все, и он тоже.

Эту ночь мы провели на полу, завернувшись в одеяла, которые принесли нам мадам Панж и повар. «Пока будем ждать», – сказала нам начальница, не уточнив, чего именно. Я устроила ребятню так, чтобы все спали рядышком и могли держаться друг за друга. Убедившись, что дети уснули, я поднялась к мадам Панж. Она была в смятении и даже не пыталась его скрыть. У нее не было прямой связи с Сопротивлением. Но еще в полдень одна учительница уехала в горы. Они надеются на партизан. Учительница все им расскажет, и они найдут решение. Мадам Панж понимала, что мы все, одиннадцать человек, должны уехать отсюда как можно скорее. Но куда? И каким образом? Этого она не знала и потихоньку плакала.

Я смотрела на спящих малышей и пыталась придумать, как могу их защитить. Думала, смогут ли они бежать все вместе. Взглянула на Люко – он дрожит во сне. И тут же поняла, что Алиса не спит – ее ручка ласково гладит его по голове.

В пять часов утра по лестнице в подвал спустились двое мужчин. С ними была учительница, которая ездила в горы и знала, где находится убежище партизан, потому что ее брат и муж были бойцами тайного фронта Сопротивления. Они тоже ушли в тень, чтобы продолжать воевать. А я не спала всю ночь, тревожась, что с нами будет. Мужчины коротко сказали, что дети должны уйти с ними в горы прямо сейчас, до рассвета. Учительницы принесли рюкзаки с нашими вещами, разбудили детей и повторяли, что этим людям мы можем доверять. Они увезут нас из замка, потому что оставаться здесь стало опасно. Я проверила рюкзак, все ли на месте. Несколько фотографий, мои пленки, записная книжка, записка немецкого солдата, одежда. Да, все в порядке. Кто-то положил мне еще «Красное и черное»! Я подняла глаза и встретила улыбку мадам Панж.

У меня в «роллее» три фотографии девочек-евреек. Негативы на пленке. Черные лица на светлом фоне.

Мы дошли до первого перевала. Партизаны тянули и подталкивали тех, кто отставал, двоих самых маленьких взяли на руки.

А когда стали спускаться по склону вниз, Алиса вспомнила, что все письма, которые она писала брату, остались под матрасом в дортуаре. И она впервые за много-много месяцев заплакала, застыв на месте. Я взяла ее за руку, крепко сжала, пообещала, что она обязательно встретится с братом и тогда никакие письма уже не будут нужны. Но Алиса не хотела идти дальше. В один миг она растеряла все свои силы, все свое мужество. Я уговаривала, умоляла, просила собраться, мы же в горах, мы… Но Алиса стояла неподвижно, смотрела в никуда и не откликалась на мои мольбы.

Шедший позади всех Люко догнал нас и взял Алису за руку. И тогда она сдвинулась с места, хотя он не тянул ее и не сказал ни слова. Она пошла за ним, и вот так, держась за руки, они одолели еще один перевал, а там уже было недалеко и до убежища, где нас ждали с теплым молоком и хлебом, намазанным маслом.

23

Когда наши провожатые, тихонько переговариваясь, вышли, я не могла не насторожиться. Я приоткрыла окно и закрыла глаза, чтобы сосредоточеннее ловить слова, которые говорились почти шепотом. И поняла: они собираются неожиданно напасть на немцев.

– Лучше всего, если детонатор сработает, когда боши будут переходить мост. Мост взлетит, они вместе с ним, точка! Можно возвращаться. В худшем случае, если мост взорвется без них, мы все равно их задержим. Им придется делать крюк в пятьдесят километров, а за это время мы успеем им подготовить еще один сюрприз. Ты, Жако, пойдешь первым и прикрепишь взрывчатку к правой стойке моста. Раймон, ты на стреме, малейшее подозрительное движение – бегом к нам. А я подготовлю все, что нужно, когда придет время. Так что, Господи, благослови!