Война хаоса

Но с Ножом не так, показываю я. Они бы стали драться за него. Если бы ты привел его сюда…

Ты не убил бы его. Это ты только что доказал.

Но я МОГ бы! И тогда война не кончилась бы никогда. Почему ты решил столь многим рискнуть ради меня? Почему ты решил рискнуть ВСЕМ?

Потому что, пощадив Ножа, мы бы показали Расчистке свое милосердие. Мы доказали бы, что способны отказаться от убийства, даже когда у нас есть для него все основания. Это был бы жест силы.

Я вытаращил на него глаза.

Но ты не можешь ЗНАТЬ, что я сделал бы на самом деле.

Небо смотрит на Источника – все еще спящего. Все еще живого.

Я верил, что ты не убьешь.

ПОЧЕМУ?! – показываю я. Почему так важно, что я делаю?

Потому что, показывает он, это знание понадобится тебе, когда ты станешь Небом.

Что ты сказал? – показываю я после тяжелого, долгого молчания.

Но он уже идет. Идет к Источнику, возлагает ему ладони на уши, смотрит в лицо.

Когда Я стану Небом? громко показываю я. Что это значит?!

Думаю, Источник уже сослужил свою службу. Он смотрит на меня, в голосе играет искорка. Время пришло его разбудить.

Но Небо же – ты, лепечу я. Куда ты уходишь? Ты болен?

Нет, показывает он, опуская глаза на Источник. Но когда-нибудь я уйду.

У меня отваливается челюсть…

И когда это случится…

Проснись, показывает Небо, посылая голос в Источника – словно камень роняя в воду…

Стой! Погоди!.. показываю я.

Но веки Источника уже трепещут. Он громко втягивает воздух, вздыхает. Его голос ускоряется и ускоряется еще, светлеет густым бодрствованием, он снова моргает и смотрит на меня и на Небо с непередаваемым изумлением…

Но без страха.

Он садится. Падает сначала, от слабости, но Небо приподнимает его, помогает опереться на локти. Он продолжает нас разглядывать. Подносит руку к ране на груди, в голосе озадаченность, воспоминание… Снова смотрит на нас.

Мне снился престранный сон, показывает он.

И хотя он показывает это нам на языке Расчистки…

Мы слышим безупречный, безошибочный голос Земли.

Жизнь в мирное время

[ВИОЛА]

– ТЫ ТОЛЬКО ПОСЛУШАЙ ИХ, – сказал Брэдли.

Даже с такого расстояния РЕВ города доносится достаточно громко, чтобы ему пришлось повышать голос.

– Наконец-то орут что-то хорошее.

– Думаешь, пойдет снег? – я посмотрела с седла вверх, в облака: они клубились и катились волнами – редкое зрелище в эту холодную ясную зиму. – Никогда не видела снега.

– Я вообще-то тоже, – улыбнулся Брэдли.

И Шум его тоже улыбался: реплика моя и правда вышла ни к селу ни к городу.

– Прости, – сказала я. – Все эта температура.

– Уже почти приехали, – успокоил он. – Сейчас сделаем тебе тепло и уютно.

Мы съехали по холму зигзагом.

Потом проехали по дороге, ведущей на площадь.

Утром после ночной артиллерийской атаки.

Утром после заключения мира. На сей раз настоящего. Всамделишного.

Мы сделали это. Даже несмотря на то, что «добил» его мэр – вот мистрис Койл, наверное, бесится! – мы это и правда сделали. Через два дня состоится первая встреча человеко-спаклового совета по урегулированию всех деталей. В совет с нашей стороны войдут я, Брэдли, Симона, Тодд и мэр с мистрис Койл. Нам шестерым как-то придется работать вместе, чтобы создать пригодный для жизни новый мир вместе со спаклами.

Единственное, что действительно сможет заставить нас работать сообща.

А вот чувствовать себя можно бы и получше. Мир достигнут, реальный мир, все как я хотела, но голова у меня просто раскалывалась, а кашель… про кашель я вообще молчу.

– Виола? – в голосе Брэдли слышалась забота.

Тодд бежал к нам по дороге бежал мне навстречу и температура у меня была такая что он как будто плыл его несло ко мне на волне народного ликования и мир вдруг сделался какой-то невыносимо яркий так что даже глаза пришлось закрыть но Тодд был уже рядом и протягивал руки…

– Я тебя не слышу, – сказала я.

И свалилась с Желудя прямо на него… к нему в объятия…

[ТОДД]

– Этот прекрасный новый день, – громыхал мэр. – День, когда мы побили врага и положили начало новой эпохе!

И толпа внизу снова завопила.

– Слушайте, с меня хватит, – сказал я Брэдли.