Война хаоса

Бумага мерцала в неверном свете костра. Слова были не слишком длинные… и два из них я даже опознал как собственное имя…

Даже такое чучело, как я, знает хотя бы это…

Так, хорошо. Первое слово —

Меня зовут Тодд Хьюитт. Я человек Нового Прентисстауна.

Я моргнул.

Вот это там и было написано, черным по белому, поперек страницы. Каждое слово сияло светло и ясно, што твое солнце.

Меня зовут Тодд Хьюитт. Я человек Нового Прентисстауна.

Я поднял глаза. На физиономии мэра была написана крайняя степень сосредоточенности – он смотрел глубоко в меня. Никакого гула контроля, только слабое жужжание.

(такое же точно, как я слышу, когда думаю Я есмь круг…)

– Так что там написано? – повторил он.

Я посмотрел на бумагу…

И прочитал…

А потом прочитал вслух.

«Меня зовут Тодд Хьюитт. Я человек Нового Прентисстауна».

Он испустил долгий вздох, и жужжание стихло.

– А теперь?

Слова были все еще там, на бумаге, но они разбегались, ускользали, прятались от меня, прятали свой смысл…

Но не насовсем.

Меня зовут Тодд Хьюитт. Я человек Нового Прентисстауна.

Вот што там говорилось.

Все еще говорилось, да.

– Меня зовут Тодд Хьюитт, – прочитал я, гораздо медленнее, потому што все еще пытался увидеть это в буквах. – Я человек Нового Прентисстауна.

– Воистину так, – кивнул мэр.

– Это не настоящее читание, – сердито воззрился на него я. – Это просто вкладывание слов мне в голову.

– Нет, – сказал он. – Я много думал о том, как учатся спаклы, как они передают друг другу информацию. У них нет письменности, но если они постоянно пребывают в контакте друг с другом, им это и не нужно: они просто обмениваются знанием напрямую. Они носят то, кто они такие и что им известно, в Шуме – все это находится в их едином, одном на все племя голосе. Может быть, даже одном на весь мир.

Меня как што-то толкнуло. Единый голос. Тот спакл, который приходил к нам на площадь… Единый голос, как будто говорил целый мир… Со мной говорил.

– Я не слова тебе дал, Тодд, – продолжал мэр. – Я дал тебе мое знание, мое умение читать, и ты сумел взять его у меня. Точно так же я делился умением оставаться в безмолвии. Это более масштабная связь, больше даже, чем я сам предполагал, – контакт вроде того, какой постоянно поддерживают спаклы. Пока метод работает тупо и неизящно, но его можно усовершенствовать. Только представь, чего можно добиться, овладей мы этим навыком, Тодд, – сколько знаний можно разделить с другими и с какой легкостью!

Я снова уставился на бумагу.

– «Меня зовут Тодд Хьюитт…» – тихо прочитал я, все еще узнавая большинство слов.

– Если ты мне разрешишь, – очень открытый и честный голос, просто очень, – уверен, я смогу передать тебе достаточно знаний, чтобы ко времени прибытия поселенцев ты уже смог свободно читать дневник своей мамы.

Мамин дневник. Проткнутый насквозь ножом Аарона, спрятанный далеко… читавшийся лишь однажды, голосом Виолы…

Я ему не верю, ни разу не верю, он неисправим…

Но сейчас я видел его чуть-чуть по-другому… Как человека – не как чудовище.

Потомуш если мы и правда с ним как-то связаны, если мы – в какой-то мере единый голос…

(это жужжание…)

Может, оно работает в обе стороны.

Может, он мне сейчас показывает, как делать такие вещи…

И может, я в ответ делаю его хоть немного лучше…

Издалека донесся грохот – знакомый грохот… Это разведчик поднимался в воздух. На востоке корабль и солнце одновременно начали свой взлет на небо.

– Мы еще вернемся к этому разговору, Тодд, – сказал мэр. – А сейчас пора заключать мир.

[ВИОЛА]

– Большой день, моя девочка, – сообщила мне мистрис Койл в целительской (там собрались все, кроме Симоны: она была за штурвалом и сейчас брала курс на город). – И для тебя, и для всех нас.

– Я в курсе, насколько он большой, – тихо ответила я.

Брэдли следил за нашим прогрессом на мониторах. Ли остался в лагере на холме, чтобы присматривать… чтобы слушать, что там вытворяет Айвен.

Мистрис Койл усмехнулась про себя.

– Что еще? – довольно резко спросила я.

– Ты подумай, какая ирония, – отозвалась она. – Я возлагаю все свои надежды на девочку, которая ненавидит меня больше всего на свете.

– Я тебя не ненавижу, – несмотря на все, произошедшее между нами, это странным образом была правда.

– Может, и нет, моя девочка, – согласилась она. – Но ты мне точно не доверяешь.

Эту мысль я комментировать не стала.

– Заключи нам мир, Виола, – уже серьезно продолжала она. – Заключи нам хороший мир. И сделай это так хорошо, чтобы все вокруг знали: это твоих рук дело, а не того человека. Знаю, тебе не нужна планета, где всем заправляю я, но мы не можем допустить к власти и его, – она внимательно посмотрела на меня. – В этом наша цель, и для нее все средства хороши.

У меня тревожно сжался желудок.

– Я сделаю все, что смогу, – сухо сказала я.