Война хаоса

Нас всех слегка встряхивает: корабль приземляется.

Пора.

Я встаю с постели и подхожу к люку. Первым делом на площади я вижу Тодда: он стоит перед целой армией и держит за поводья Ангаррад, а рядом с ним – Уилф и Желудь.

РЕВЕТ Шум наблюдающих за мной солдат; мэр тоже наблюдает, его генеральская форма безупречно выглажена, привычное надменное выражение на лице, по которому так и подмывает ударить; в небе висят зонды, транслирующие видео на холм…

И среди всего этого стоит Тодд. Увидев меня, он произносит только одно слово: мое имя.

Тут на меня наваливается вся тяжесть того, что нам предстоит.

Я спускаюсь по трапу на площадь – под внимательным взглядом всего человечества (а может, и спэклов тоже) – и прохожу мимо протянутой руки мэра. Пусть здоровается, с кем хочет, а я ему руки не подам.

Иду прямо к Тодду.

– Привет! – Он улыбается одним уголком губ. – Готова?

– Насколько это возможно, – отвечаю я.

Лошади переговариваются друг с другом: Жеребенок, жеребенок, веди, следуй, – и в их Шуме столько животного тепла и нежности, что нас как будто отгораживает от остального мира двумя уютными мягкими стенами.

– Виола Ид, – говорит Тодд. – Миротворец.

Я издаю нервный смешок:

– Если честно, я так напугана, что с трудом дышу.

Тодд немножко стесняется меня – после нашего последнего разговора, – но потом все-таки берет за руку.

– Ты поймешь, что делать, – просто говорит он.

– Откуда такая уверенность?

– Потому что с тобой всегда так. Когда дело важное, ты поступаешь правильно.

«Если не считать той ракеты», – думаю я. Прочтя эту мысль на моем лице, Тодд стискивает мою ладонь. И вдруг… вдруг этого становится мало. Хотя меня по-прежнему коробит его тишина и хотя он больше похож на фотографию, чем на себя живого, я изо всех сил прижимаюсь к его груди. Тодд обвивает меня руками и прячет лицо в моих волосах – черт знает, чем они пахнут, я столько болела и потела, – но мы все же вместе, это он, его руки… И пусть я не слышу его мыслей…

Мне придется поверить, что внутри – мой Тодд.

А потом где-то снаружи мэр начинает свою проклятую речь.

[Тодд]

Мэр взобрался на телегу рядом с кораблем и теперь стоит над толпой.

– Севодня великий день, первый день новой эры! – вещает он.

Его голос множится в Шуме солдат на площади и оттого гремит так, что его слышит каждый – все, включая женщин, смотрят на мэра усталыми, но полными надежды глазами. Многие даже привели детей, которых обычно прячут дома. Мэру хотят верить все от мала до велика.

– Мы храбро и ловко сражались с врагом, – продолжает он. – И мы поставили их на колени!

Хотя это не совсем так, в толпе раздаются одобрительные крики.

Госпожа Койл наблюдает за мэром, скрестив руки на груди, а потом вдруг устремляется к телеге.

– Что она задумала? – спрашивает подошедший к нам Брэдли.

Тем временем госпожа Койл тоже забирается на телегу и встает рядом с мэром; тот бросает на нее испепеляющий взгляд, но не останавливается:

– Этот день будет вечно жить в нашей памяти, а потом в памяти наших детей и внуков!

– ДОБРЫЕ ЛЮДИ! – громко перебивает мэра госпожа Койл, глядя не на площадь, а в камеры зондов, транслирующих картинку на холм. – ЭТОТ ДЕНЬ МЫ ЗАПОМНИМ НАВСЕГДА!

Мэр тоже повышает голос:

– БЛАГОДАРЯ ВАШЕЙ ОТВАГЕ И САМОПОЖЕРТВОВАНИЮ…

– НЕСМОТРЯ НА ВСЕ ТЯГОТЫ И НЕВЗГОДЫ… – кричит госпожа Койл.

– МЫ ДОБИЛИСЬ НЕВОЗМОЖНОГО! – подхватывает мэр.

– ПЕРЕСЕЛЕНЦЕВ ЖДЕТ НОВЫЙ МИР…

– МЫ ШЛИ К НЕМУ УПОРНО И НАСТОЙЧИВО, НЕ ЖАЛЕЯ ПОТА И КРОВИ…

– Нам пора, – говорит Виола.

Мы с Брэдли удивленно смотрим на нее, но потом я замечаю озорной проблеск в его Шуме. Ангаррад и Желудь по моей просьбе опускаются на колени, и я помогаю Виоле забраться в седло, а Уилф помогает Брэдли. Тот явно чувствует себя неуверенно.

– Не бойся, – говорю я, – она не подведет.

Жеребенок.

– Ангаррад, – говорю я.

– Тодд, – эхом вторит за ней Виола.

Я поднимаю глаза и произношу ее имя.

И тут мы все понимаем.

Началось.

– ЯРКИЙ ПРИМЕР ТОГО, КАК МОЖНО ДОБИТЬСЯ МИРА ДАЖЕ В СМУТНЫЕ ВРЕМЕНА…

– Я ПРИВЕЛ ВАС К ВЕЛИКОЙ ПОБЕДЕ…

Лошади трогаются и проходят мимо телеги с ораторами. Армия расступается перед ними, освобождая дорогу на холм со спэклами.

Мэр на долю секунды умолкает, заметив, что происходит, но госпожа Койл вещает дальше, потому что смотрит только на зонды и ничего перед собой не видит, пока мэр не встревает с заключительной фразой:

– СЕГОДНЯ К ВРАГУ ОТПРАВЛЯЮТСЯ НАШИ ПОСЛАНЦЫ, ПОСЛАНЦЫ МИРА И ДОБРОЙ ВОЛИ!

По его сигналу в толпе поднимается радостный рев, госпоже Койл так и не дали договорить, чему она ни капельки не рада.

– С Виолой все будет хорошо, – успокаивает меня Уилф, глядя вслед нашим посланцам. – Она что хочешь провернет.

Толпа все еще ревет, но мэр спрыгивает с телеги и подходит к нам с Уилфом.

– Уже поехали? – спрашивает он слегка раздосадованным тоном. – Поторопились что-то.

– Да вы бы все утро так болтали, – говорю я. – А у них опасное и важное дело впереди.

– Господин президент! – на прощание роняет госпожа Койл, скривив лицо и поднимаясь по трапу на корабль.