Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

Значение провала в Ньюпорт-Пагнелле не сразу стала очевидна королю, и он не слишком активно поддерживал принятые Рупертом в следующем месяце срочные меры по укреплению расположенного к северо-западу от Ньюпорта города Тоучестера с целью его аналогичного использования для блокирования поставок в Лондон. Оксфорд утешался хорошими новостями с юга. Хоптон двигался в направлении Суррея, а Уоллер потерпел еще одну неудачу в Байзинг-Хаус, крупном аванпосте роялистов, который перекрывал дорогу на Лондон из юго-западных районов производства шерсти. Его люди, обескураженные яростным сопротивлением гарнизона и измученные ненастной холодной погодой, начали дезертировать. Целые роты лондонских рекрутов с криками «Домой! Домой!» уходили прочь. С тем, что осталось от его армии, он под проливным дождем дотащился до Фарнхема и, обеспечив им крышу над головой, написал парламенту сообщение с требованием срочно прислать патроны, одежду и денег.

Но хотя замешательство Уоллера радовало, лидеров роялистов встревожило внезапное успешное продвижение врага в валлийских болотах. Здесь 9 ноября 1643 г. Бреретон завладел Рексхемом, местом, откуда, как они опасались, он мог напасть на долгожданные войска из Дублина, самый короткий путь которых пролегал через Северный Уэльс.

Когда наступила вторая зима войны, комбатанты смотрели друг на друга с настроением, которое в равной степени сочетало в себе страх и надежду. Ни одна из сторон не одержала решающей победы, но ни одна и не отчаивалась по этому поводу и ничего не могла бы выиграть от мирных переговоров. Французский посол граф д’Аркур, присланный этой осенью с идеей посредничества между враждующими сторонами, зря терял время. С начала войны в Англии во Франции сменились правители, но не характер их правления. Кардинал Ришелье умер в декабре 1642 г., а его властелин, Людовик XIII, скончался спустя пять месяцев, в то самое время, когда его войска одержали свою первую серьезную победу над испанцами в Рокрое. От этой перемены король Карл и королева ожидали многого, но ученик и преемник Ришелье кардинал Мазарини вскоре добился такой глубокой и прочной власти над новым правителем, которой Ришелье никогда не имел над Людовиком XIII. Этим новым правителем от имени малолетнего Людовика XIV стала красивая и влюбчивая королева-мать Анна Австрийская, а мудрый светский галантный Мазарини играл роль ее преданного и почтительного воздыхателя, за что был награжден ее нежным доверием. Таким образом, никаких политических изменений в отношениях между двумя королевствами не произошло, поскольку Мазарини следовал заветам Ришелье и каким-то удивительным образом убедил ревностную католичку, принцессу из дома Габсбургов, продолжать то, что делал ее муж, то есть быть в союзе с протестантскими Швецией и Данией против католических Испании и Австрии ради усиления и расширения национального влияния Франции в Европе.

Все, что интересовало Мазарини и посла, которого он отправил в Англию, – это чтобы результат английской войны не привел к негативным последствиям для европейской политики Франции. Граф д’Аркур страдал от погружения в грубую английскую политику военного времени. Несмотря на то что лондонская толпа встретила его доброжелательно, парламент вывез всю мебель из дворца королевы Сомерсет-Хаус, где он должен был жить. Следующей неприятностью стал случай, когда солдаты, которым давно не платили денег, вломились к нему в дом и украли столовое серебро. В его свите скрывался переодетый фаворит королевы, католик Ват Монтегю, который надеялся перебраться к королю в Оксфорд. Парламент выследил его, лишил дипломатической неприкосновенности и отправил в Тауэр. Но, несмотря на такую невежливость, д’Аркур понимал, что интересам Франции лучше послужит поддержание хороших отношений с парламентом.

Когда он добрался до Оксфорда, король принял его любезно, а королева, придававшая его приезду большое значение, передала теплые слова Анне Австрийской. Но домой д’Аркур сообщил, что двор кишит друзьями Испании. Многие из королевских командиров действительно до этого находились на испанской службе во Фландрии. Фламандское оружие и корабли из Дюнкерка отстаивали дело короля на суше и на море. Французы, несомненно, могли обеспечить Карлу достаточную поддержку, чтобы он не зависел от испанской и фламандской помощи, если бы считали, что оно того стоит. Д’Аркур посчитал, что не стоит. Это было бы слишком дорого, и, пока парламент контролировал военный флот, было бы неразумно усугублять проблемы Франции, делая из него ненужного врага. Что же касается посредничества в мирных переговорах, то короля возмущал даже намек на это. В письме к принцу Руперту он утверждал, что не рассматривает в будущем никаких иных вариантов, кроме переговоров лично с Эссексом, как «главным мятежником», что было логичным следствием его летнего заявления, в котором он отказался признавать законным парламентом тех, кто остался в Вестминстере. В таких обстоятельствах Карл и французский посол расстались с взаимными комплиментами и взаимным неудовлетворением.