Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

На Пасху Карл вместе с двумя своими милыми мальчиками прогуливался в саду церкви Христа, где за ним с восхищением наблюдал Джон Тейлор, впоследствии сочинивший следующие строки:

Тогда в саду церкви Христа я наблюдал радостное зрелище:
Там был мой господин-король и много пэров и рыцарей,
Принц, полный надежд, и Джеймс, герцог Йоркский,
Которых Бог хранит от посягательств мятежников.

Но в тот самый день король получил сообщение разведки об отступлении Ньюкасла в Йорк. Тем временем Эссекс созвал генеральное совещание в Эйлсбери. Силы противника замыкали кольцо вокруг Оксфорда. Королевские командиры хотели ответить на эту угрозу атакой, чтобы смыть позор Ор-лесфорда. Однако Руперт, прискакавший из Шрусбери, чтобы принять участие в военном совете, рекомендовал проявить осторожность. Было бы глупо рисковать, давая большое сражение на юге, когда положение дел на севере по-прежнему оставалось таким неопределенным. Оксфордской армии следовало ограничиться оборонительными действиями. Гарнизоны на внешнем периметре – Рединг, Бенбери, Абингтон и Уоллигфорд – следовало насколько возможно усилить пехотой. Небольшим силам кавалерии необходимо было патрулировать местность, прилегающую к Оксфорду, а все остальные войска следовало отправить на соединение с силами, которыми командовал принц Мориц. С зимы они удерживали оставшиеся крепости на западе, но их число неуклонно сокращалось. Если бы король, таким образом, резко сократил свои оксфордские войска, то неизбежно должен был ограничиться обороной, в то время как Руперту предстояло идти на выручку Йорку. Год еще только начинался, и, если бы дела на севере пошли хорошо, у них осталось бы время до конца лета справиться с Эссексом и Уоллером.

План Руперта был принят, хотя это, как, вероятно, опасался принц, не гарантировало того, что он будет исполнен, поскольку военный совет не был ни единодушным, ни надежным. Руперт, когда он там присутствовал, мог заставить замолчать любого, даже Уилмота, который обычно не соглашался с ним и мог кричать почти так же громко; лорд Форт дипломатично пользовался своей глухотой, чтобы ни с кем не ссориться; сэр Джейкоб Астли почти в любом споре отставал от других на несколько доводов; король следовал совету того из своих советников, кто на данный момент был его фаворитом, и лорд Дигби впоследствии менял неудобные решения на более подходящие лично для него. В такой непростой обстановке лучшее, что мог сделать Руперт, – это надеяться, что его друг герцог Ричмонд, теперь вернувшийся из Франции, не допустит изменения плана после его отъезда. Тем временем он ускакал назад в Шрусбери, где его вновь созданная армия была почти готова к походу на север.

II

«Шотландцы – вот главное зло», – писал лорд Дигби. Однако пока Руперт в Шрусбери готовился к походу на север, зашевелились шотландские роялисты. Они посчитали, что настало благоприятное время. Отовсюду слышалось ворчанье людей, недовольных введением акцизов и давлением, которое оказывали на них, побуждая вносить свой вклад в поддержку армии. Недовольство тем, что их так «ощипывают и неволят», было сильнее в тех регионах, где ковенантеры никогда не пользовались популярностью, особенно в Абердине, но чувствовалось по всей стране.