Война короля Карла I. Великий мятеж: переход от монархии к республике. 1641–1647

После применения этого образчика искусной политической тактики победа снова оказалась в руках индепендентов. Спустя несколько дней, 23 января 1645 г., вопрос об изменении приходской системы церковного управления был единогласно решен палатой общин. Со стороны индепендентов такой политический ход – дать пресвитерианцам возможность одержать эту дутую победу – имел цель, без сомнения, ублажить шотландцев и поддержать альянс. Но если Армия нового образца и «Ордонанс о самоотречении» работали на осуществление их надежд, то никакое решение религиозных вопросов, принятое парламентом, скорее всего, не смогло бы противостоять реальной силе вооруженных сектантов.

VII

Пока в Вестминстере развивался этот бескровный конфликт, лондонцев усердно укрепляли в вере серией кровавых уроков. В конце года были казнены три человека, предавшие дело парламента. Сэр Александр Кэрью, баронет из Западных земель и второй по старшинству в гарнизоне Плимута, пытался сдать город принцу Морицу. Виновный скорее в том, что запутался в политике, чем в низменных мотивах, он встретил свою смерть на Тауэр-Хилл мужественно и с достоинством. За ним в первые два дня нового 1645 г. последовали злосчастные Хотэмы, сначала сын, потом отец, приговоренные за попытку сдачи королю Халла. Их вина, в которой долго сомневались, была доказана, когда после Марстон-Мура войска парламента захватили корреспонденцию маркиза Ньюкасла. Никто не поверил оправданиям сэра Джона Хотэма, утверждавшего, что он переписывался с Ньюкаслом, просто чтобы выиграть время, поскольку его гарнизон находился в затруднительном положении. Хотэм утверждал, что к такой уловке прибегали профессиональные военные в Германии. Ее действительно использовал губернатор Глостера Эдвард Мэсси. Но в прошлом Хотэма слишком многое противоречило его уверениям в невиновности, и он умер на Тауэр-Хилл на следующий день после своего несчастного сына.

Еще одной намеченной жертвой был Роджер Лестрейндж, который сделал неудачную попытку поднять роялистское восстание в Кингс-Линне. Но Руперт направил Эссексу личное письмо, указывая, что Лестрейндж, известный роялист, имевший полномочия от короля, должен считаться военнопленным и, следовательно, не подлежит суду за предательство и шпионаж. Его аргумент сработал, Эссекс выразил протест, и Лестрейнджа оставили в покое.

Четвертая жертва пополнила список 10 января 1645 г. («Je ne vis jamais tant de sang»[30], – писал маркиз де Сабран.) Ею стал архиепископ Лауд, против которого применили Билль об опале, принятый палатой лордов 4 января, в тот самый день, когда отменили «Богослужебную книгу», заменив ее «Справочником богослужений». Летом король послал архиепископу прощение, составленное таким образом, чтобы покрыть все возможные обвинения. Это было самое меньшее, что он мог сделать, чтобы помочь своему старому слуге. Но когда Лауд показал его, и палата лордов, и палата общин не обратили на него внимания как на документ, не имеющий силы против решения парламента.

На суде старого архиепископа всячески травили и мучили, чтобы порадовать пресвитерианцев. Обвинение возглавлял Уильям Принн, бесконечно заинтересованный в том, чтобы Лауд заплатил за все страдания, которым он когда-то подверг самого Принна в Звездной палате. Ослабевший архиепископ, у которого отобрали все его книги и бумаги, с которыми он привык работать, рылся в своих записях и, несмотря ни на что, защищался последовательно и умело. Одно он твердил постоянно, поскольку это была чистая правда: Лауд никогда умышленно не помогал Ватикану и не рассматривал возможность воссоединения англиканской и римско-католической церквей. Более того, он неоднократно прилагал – и часто успешно – большие усилия, чтобы не позволить молодым протестантам попасть под влияние красивых заклинаний католической церкви. «С того момента, как я занял это место, – говорил он, – то ничего так не добивался, как того, чтобы внешнее публичное поклонение Богу могло быть сохранено и чтобы оно было как можно более достойным и единообразным. Я по-прежнему придерживаюсь мнения, что единство церкви не сможет сохраниться надолго, если с единообразием будет покончено. И с ясностью вижу, что публичному пренебрежению внешней стороной богослужений, как и отвратительной лжи, произносимая во многих местах по поводу этих богослужений, почти удалось бросить тень на истинное, идущее от сердца поклонение Богу, которое, пока мы существуем в нашем бренном теле, нуждается в помощи извне, как и всем том немногом, чего достаточно, чтобы поддерживать в нем бодрость».