Война Красного Лиса

Месяц суетился, выныривал из облаков с испуганным лицом неопытного купальщика. Маленький жучок перебрался с травинки на палец. Олег поднес его близко к глазам, рассмагривая. Крылья жучка отливали синим, как закаленная сталь. На голову надет черный шлем. Наколенники. И, как пика, торчит один ус. Второй потерян в битве или так и положено?

С далекой горной вершины оторвалась белая крошка. Повисла секунду над горами и погасла. Может, и там идет своя война? Между егерями и браконьерами. Может, весь мир делится на апачей и гуронов?

Он поднял палец к лицу и дунул. Жучок раздвинул металлические крылышки и беззвучно кинулся вверх, уколов месяц тонкой пикой.

„КИНУШКА ПРИЕХАЛА"

Желтая машина «Кинохроника» катилась по аллеям. На крыше машины сидел, словно ворон в гнезде, черноволосый оператор и жужал камерой.

Режиссера с ассистентом провели через индейские пикеты в сад, для встречи на, высшем уровне. Режиссеру нравилось, как внезапно появляются из кустов индейцы и, увидев сопровождавшего их вождя, говорят.1 «Хуг!»— и исчезают.

В саду режиссер осмотрелся. Полукругом стоят виг-вами. Надо будет их немного сдвинуть — для фона. У высокого, почему-то занавешенного столба — кострище. Вокруг него сидят вожди. Замечательно, как они невозмутимы. Перья над головами. Легкая раскраска на лицах. С шей свешиваются какие-то амулеты — или медальоны?

Кто у них верховный вождь? Режиссер с сомнением посмотрел на полуголого человека без перьев, сидящего среди вождей.

— Вы кто?

Не знал режиссер, у кого спрашивал.

—Я несчастный сирота, подобранный апачами в степи,— запричитал Ашот Шаман.— Кто мои папа и мама, не знаю, никогда их не видел.

Режиссер поморщился.

- Я серьезно спрашиваю, какие шутки.

- Если серьезно, — сказал Ашот Шаман, блеснув дикими глазами,— вы пришли к индейцам!

- Мое имя Красный Лис,— сказал самый юный из вождей.

Режиссер снял берет и шутливо раскланялся.

Его тоже исподтишка рассматривали. Это и понятно, он — кино. Такое же загадочное явление, как эхо в горах. Представьте, если бы вдруг эхо пришло к вам в гости.

Та-ак, перейдем к делу... Они снимут сбор племени. Двадцать индейцев нужно одеть красочно, собрать для них все лучшие наряды и все перья. Это пойдет на цветную пленку, понимаете? Во время съемок в объектив не глядеть. У костра пойдет беседа старого и юного вождей — мудрость и задор рядом! Старый передает символ власти, допустим, рисует на груди юного вождя голубую черепаху. Носитель мудрости уже подобран — садовник лагеря. Колоритная фигура.

Перья над головами вождей закачались.

Это еще не все. Группа девочек, одетых интересно, станцуют вокруг костра какой-нибудь танец. Они будут индеанками — правильно? («Не индейками же!») И почему, вообще, нет девочек.в племени... Можно бы еще устроить спортивное состязание между физкультурниками и индейцами.

—Предположим, эстафету. Они передают палочку, вы копье.

Режиссер так быстро сыпал словами, увлекся, что не замечал затаенных усмешек. С кем состязаться, с малышами из шестого отряда?

И еще... не самое главное, но тоже важно. В кабинете начальника сидит мальчик. Давно бредит индейцами. Хорошо бы его одеть апачем и включить в племя. Он тоже снимется в кино.

—Бредит индейцами в кабинете начальника? —спросил Ашот Шаман.

Режиссер покраснел.

- Вырвалось не то слово, не надо пользоваться этим.

- Что ж, мы согласны!— Глаза Красного Лиса блеснули.— Но меньше, чем за неделю, нам не управиться.

- Зачем нам неделя? Сегодня все сделаем.

- Надо принять девочек и вашего мальчика в племя,— пройдут ли они испытания?.. Надо сделать старого вождя мудрым...

- Мне начальник и старшая вожатая сказали...

- Это было там, в кабинете. А здесь, среди вигвамов, говорят вожди.

Вскинув бровь, режиссер взглянул на мальчика с властным голосом.

- Вы не хотите сняться в кино? Да вы что?!

- В крови каждого истинного краснокожего желание прославиться!— заметил его ассистент.

- Они, наверное, не истинные краснокожие,— высказал предположение режиссёр. И стал обращаться к Красному Лису на вы:— Почему вы один решаете за всех? Вы не хотите, не надо. Может, остальные в племени хотят сняться.

Киногруппа выступала против него единым фронтом.

- Племя доверяет мудрости своих вождей, а не мнению проезжих фотографов,— сказал Ашот Шаман.

- Слушайте, кто вам позволил!..

- Выскажутся все зожди! — твердо сказал Красный Лис— Будет так, как решат вожди.

Вожди высказались против съемок. Нет сомнения, что им хотелось попасть в кино. Но они были в раскраске, находились возле тотемного столба, и Ашот Шаман с Красным Лисом — резко против чужого сценария. Не время и не место сказать да.

Никто не шевельнулся вслед режиссеру и ассистенту, пришедшим без «здравствуйте» и уходящим без «до свидания».

Через какое-то время Улугбека вызвали к начальнику.

В кабинете Диваныча сидели режиссер и белолицый мальчик возраста Сломанного Томагавка. «С наших угольки сыплются, а он, как снеговик». «Папа, это и есть Красный Лис?— громким шепотом спросил мальчик.— Пусть мне подарит гомагавку». «Томагавку»— индеец!..