#война#мир#секс

То, что мешало мне на её бёдрах, рывком сдёрнул вниз. Её руки на моём ремне.

Звук змейки. Дрожь нетерпения. За спиной Риты каменная стена. Чёрная грива смешалась с зеленью мхов. Я охватил её бёдра, приподнял и опустил. По телу с электричеством разнеслось горячее блаженство, и понеслось по нарастающей до взрыва, до последнего стона, спугнувшего птиц, и онемения в абсолютной эйфории.

И вдруг, восстанавливая тяжёлое, как после стометровки, дыхание, мокрые и ошалевшие, мы оба остановились, распахнув глаза и взглянули друг на друга поражённо с одним и тем же вопросом: «Что это было?! Мы сошли с ума?!»

Пауза, как граница между сейчас и потом. Я понял, что волнуюсь.

— Теперь, — переводя дух, произнесла странно Рита, — как порядочный человек, ты обязан…

— Жениться? — выдохнул я, вспоминая об улыбке. Растянул губы.

— Нет, спасти эту чёртову рощу! — воскликнула она и слегка оттолкнула меня.

Она так одуряюще пахла сексом.

— Почему чёртову? — пробормотал я, внезапно ощутив в местах оголения приличную прохладу, и в одно мгновение натянул штаны.

— Потому что вызывает в приличных людях чувства дикарей, — лукаво посмотрела на меня Рита, тоже пытаясь одеться.

— А кто тебе сказал, что ты приличная? — ляпнул я.

Продолжение фразы вышибло из моей головы кипящей оплеухой. Со звоном в ушах. Оу…

Глава 29

Моя ладонь горела, его щека тоже.

— Я не то имел в виду! — вскинул Иван на меня глаза, схватившись за краснеющую скулу.

— Зато я именно это! — сощурилась я, жалея о том, что поддалась обрушившейся, как цунами, страсти. Ещё фантомно и сладко покалывало пальцах, ещё разливалось медовое, тягучее удовлетворение по телу, но ненависть снова вспыхнула в висках. Как он посмел! Гад!

Возмущение вскипело, заслонив всё, и я не стала сдерживаться, замахнулась ещё раз. Красницкий перехватил мою кисть, чуть уклонившись.

— Успокойся.

— И не подумаю!

— Я не Иисус тебе, чтоб подставлять вторую щёку.

— Жаль! — рявкнула я, зажигаясь ещё сильнее.

Глаза в глаза. Я слишком полыхала, чтобы понять, что чувствует он. Ясно, что ничего хорошего. Плевать! Он приравнял меня к одной из своих проституток! А, может, я такая и есть — дошла до секса из ненависти… Как я могла позволить себе такое?!

— Жаль? А то б распяла? — не отрывая глаз, сказал Иван, затем отпустил мою руку и, расставив собственные, полностью открылся. — Ну давай, приступай.

Я растерялась. Снова он поставил меня в тупик. Даже извиниться по-человечески не может, не королевское это дело.

— Ненавижу тебя! — выкрикнула я и развернулась, чтобы уйти.

Но сделав лишь шаг, наткнулась на собственный рюкзак и нелепейшим образом подфутболила его прямо в пропасть.

— Не-ет! — кинулась я к перилам.

Ветви папоротника и поросль тиса на каменном валуне прямо под дорожкой ещё колыхались, а рюкзака нигде не было видно.

Боже, ну что я за дура?!

Я стукнула в сердцах о железный поручень, ударилась, отдёрнула кулак и чуть не разревелась.

— Больно? — раздалось рядом сочувствующее.

— Нет, — соврала я, не желая даже смотреть на Красницкого.

Снова перегнулась через перила, чтобы увидеть, куда делся мой рюкзак.

Две сильные руки отодвинули меня с силой подальше, заставили выпрямиться.

— Ещё кувыркнёшься, отойди.

— Я сама решу, что мне делать!

— Уже нарешала, — отрезал Красницкий. — Что в рюкзаке?

— Паспорт, ключи, мобильник, чужой дрон.

— Прекрасно.

Что тут прекрасного?!

Но огрызнуться я не успела, потому что он нырнул под перила и очень рискованно свесился вниз, пытаясь заглянуть под торчащий валун. Из-под кроссовка посыпались в пропасть мелкие камни, и нога Красницкого чуть не соскользнула вслед за ними.

— Осторожно! — ахнула я.

Иван посмотрел на меня с усмешкой:

— Да ладно? Если грохнусь же, будешь счастлива: на гвозди тратиться не придется.

— Дурак!

— Сама такая… — издевательски заявил Иван и, перехватившись рукой ниже, опять свесился с дорожки.

Я затаила дыхание, испытывая за него внезапный страх. Тут сорваться ничего не стоило! До речки, бегущей по камням, метров пятьдесят, если не больше!

А Красницкий перенёс вторую ногу на кромку и явно начал приноравливаться, куда встать ниже.

— Вань, не надо… — попросила я, холодея.

— Мешаешь. Стой тихо, — сказал он и продолжил спускаться. Очень осторожно, неторопливо, но целенаправленно.

Не говорить ничего было трудно. Я закусила губу, волнуясь. Сердце колотилось, как оглашённое. Под моими ладонями холодил кожу металл поручней.

Иван сосредоточенно перебирался с выступа на выступ, постепенно скрываясь из виду за растениями и валунами. Скоро в поле зрения осталась только его светлая макушка. Но и она через пару секунд исчезла за папоротниками.

Я услышала шум камней, бьющихся налету о скалистую стену. Сердце ухнуло. Я вцепилась в перила и перегнулась, как только могла. С облегчением увидела в просветы потемневших трав и веток тёмно-синюю куртку Красницкого, но потом его снова заслонил валун.

Я отбежала влево, пытаясь разглядеть Ивана за неровными скалистыми обломками. Ничего! Оставалось только ждать и бояться. Пять минут прошло, десять… или целая вечность!